Нарушитель границы

— Мы на первом тоже. Только и говорили, что про извращения да КГБ.

— А сейчас вы, Света, на каком?

— О, я уже старуха! На четвертом. Откуда вы знаете, Алеша, как меня зовут?

— На картонке прочел. А вы?

— А я на конверте. Чужие письма нехорошо читать, но ведь к конверту это не относится? Мы засмеялись.

— Вот и познакомились, — сказала Света. — Будем на «ты»?

— А как прикажете.

Она огладила крылышки моей «Колибри».

— Твоя?

— Моя.

— Зачем тебе?

— Необходимость.

— Только не говори, что пишешь роман.

— Скажу.

— Нет, ты серьезно?

— Вполне. Улыбка сошла с ее лица.

— Не пиши. Не надо.

— Почему?

— Один знакомый мой писал. Знаешь, где он сейчас?

Я предположил естественное:

— В лагере?

— Нет, слава Богу! В армии. Но на китайской границе. Где стреляют. Нет, Алеша, МГУ не башня из слоновой кости. Лучше ты свой роман живи.

— Как это, живи?

— А как в классическом романе! Только интригу проводи в реальность. Преследуй свой интерес. Будь сам своим героем.

— Ты так живешь?

— Во всяком случае, пытаюсь. Намного увлекательней, поверь. Еще и потому, что на бумаге ты так или иначе, но самоцензурой связан. А в жизни ведь запретов нет. Что в книгах запрещают, то в жизни разрешено.

Я усмехнулся, что она оспорила:

— Нет: я имею в виду не только секс. Неожиданные встречи, например? Литературе противопоказаны. А в жизни — каждый день. Тем более у нас в ГЗ. Ну, и так далее. Я бы даже сказала так, и если хочешь, можешь записать и скочем себе приклеить… Жизнь есть сумма запрещенных приемов. Ты кофе пьешь?

Будучи из Питера, еще бы я не пил. Всю жизнь! На пару с бабушкой, называвшей себя «кофейницей».

— Идем, я по-турецки сделаю. А заодно расскажу кое-что. В порядке шефства. Вы ведь, первокурсники, даже не подозреваете, куда попали. Что здесь почем и who is who. Поэтому стрессуете. Дефицит информации, все дело в этом. Профессор Симонов так говорит…

Я подхватил ее картонку.

— Не надорвешься?

Открыла мне дверь, заперла из прихожей и не без кокетства — мизинчик оставляя — вставила ключ в карман моих брюк. Я вынес за ней ее картонку в коридор и зашагал, глядя на выпуклости мини-юбки и красоту обнаженных голых ног. То и дело она оглядывалась, наделяя меня улыбкой за внимание. Я улыбался в ответ. Могу себе представить обаяние этих моих улыбок — со вздутой жилой на лбу. В холле этажа у телефонного пульта головы повернулись, лица поднялись — на нас. Я испытал гордость. Этаж увидел меня со старшекурсницей! И судя по глазам, никто не подумал, что используем я только в качестве рабочей силы. Конечно же, решили, что у меня роман.

* * *