Нарушитель спокойствия

– Я Фрэнсис, а это Ральф. Хочешь поиграть в фильмы? Это очень просто. Я скажу фразу, а ты попробуй угадать, из какого она фильма. Вот, например, я говорю: «Если честно, дорогая, мне на это наплевать». Из какого это фильма?

– Ну, я так с ходу не…

– Не догадался? Черт, да это же «Унесенные ветром»! Кларк Гейбл говорит эти слова Вивьен Ли. Попробуем еще раз?

– О’кей.

– Сейчас вспомню, погоди минуту. – Фрэнсис начал тереть глаза в попытке сосредоточиться. – У тебя что-нибудь есть, Ральф?

– Нет.

– А у тебя, Джон?

– Пока нет.

– Сейчас-сейчас, погодите. Я знаю кучу отличных фильмов.

Однако его лицо, растерянное и мучительно-напряженное, наводило на мысль, что эта куча не так уж велика.

– Не все фильмы мне нравятся, – сказал он. – Например, «Психоз» – видели его? Который с Энтони Перкинсом?{11} Я к тому, что это дрянной фильм, вы понимаете, о чем я?

– Мм.

– Понимаю.

– Давайте подумаем еще.

И он подумал еще с минуту, а потом сказал:

– К черту, мне надоело играть в фильмы. Ты любишь музыку, Джон?

– Конечно. А какого рода музыку?

– Любого. Вот эта тебе нравится?

Он оторвал зад от пола, присел на корточки и начал интенсивно похлопывать себя по бедрам в стиле игры на бонгах, наконец поймал нужный ритм, запрокинул голову, закрыл глаза и начал петь – или, скорее, завывать и взвизгивать, выдавая что-то вроде ультрапрогрессивного джаза или африканских ритуальных заклинаний. Ральфу это, похоже, понравилось: его глаза заблестели и он начал покачивать головой в такт.

– Эй, взгляните на это, – сказал человек с газетами, аккуратно вырвавший из страницы «Нью-Йорк пост» спортивный заголовок: «СМОЖЕТ ЛИ МАРИС ОБОЙТИ БЕЙБА?»{12}

– Прочли? – сказал он. – А теперь я покажу кое-что еще. Минутку.

Из его растрепанной бумажной груды появилось с полдюжины клочков, но он повернулся так, чтобы скрыть их от зрителей.

– Минутку, – бормотал он, тщательно обрывая края, разглаживая и размещая клочки в определенном порядке.

– А теперь взгляните, – сказал он. – Взгляните вот на это.

На полу лежала большая фотография Мерилин Монро с заголовком над ней: «СМОЖЕТ ЛИ пАРИж ОБОЙТИсь без этой БЕЙБи?» А под снимком множеством разных шрифтов шла подпись:

«Вяло течет по жилам кровь? ПОРА ОБСУДИТЬ ЦЕНЫ ЛЕТНЕГО ОТДЫХА! АЙК ВЫРАЖАЕТ „ОБЕСПОКОЕННОСТЬ“, КОГДА тысячи людей спасаются бегством от городской жары; ФБР объединяет силы с полицией штата, чтобы ЛЕТАТЬ САМОЛЕТАМИ „ЭР ФРАНС“».

– Занятно, – сказал Джон.

– Ну, это не самая удачная из моих комбинаций. Сейчас я составлю кое-что лучше. Минутку.

Музыка Фрэнсиса становилась все громче, вводя самого исполнителя в подобие транса. Из-за усилий, прилагаемых к пению, из его горла вылетели два сгустка мокроты, но он сумел на лету поймать их тыльными сторонами ладоней, при этом не сбившись с ритма.

– Мистер Уайлдер! – позвал из коридора Чарли.

Он цепко держал за локоть Спивака – то ли его подбадривая, то ли сдерживая, – а Спивак сердито щурился и так бурно дышал носом, что голова его слегка дергалась при каждом вдохе.

– Мистер Уайлдер, – сказал Чарли, – доктор Спивак будет рад, если вы составите ему компанию за ужином этим вечером.

– Ладно, ты можешь сидеть за столом рядом со мной, – сказал Спивак, когда они вместе вошли в душное помещение столовой. – Но больше не задавай мне вопросов. И вообще чтоб никакой гребаной болтовни, усекаешь?

Воскресным утром Уайлдер был вырублен.

Все произошло так внезапно, что впоследствии он не смог воссоздать картину событий и понять, что могло спровоцировать столь яростный приступ отчаяния, возмущения и ярости. Он позавтракал, получил «угощение» и «казенную сигарету», а затем стоял в одиночестве у одного из серых окон, глядя в никуда, и вдруг услышал вопль: «Дерьмо!.. Дерьмо!» Он не сразу узнал свой собственный голос. Затем, сделав шаг назад, он высоко задрал ногу и нанес удар босой грязной пяткой по предохраняющей стекло сетке из стальной проволоки. На сетке образовалась вмятина, что его приободрило, и он продолжил наносить удар за ударом, углубляя вмятину и сопровождая эти действия хриплым криком: «Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!..» Лишь очень смутно ему слышались другие голоса поблизости: «Потише, парень! А ну-ка уймись!» – и только когда его схватили за руки санитары, он понял, что дело дрянь.

– Эй, Чарли! – громко звал кто-то. – Чарли!

И тот не замедлил явиться, сердито раздвигая толпу. Под лампой он остановился, чтобы нажать на поршень шприца, пока на кончике иглы не блеснула капля. Санитары спустили с Уайлдера штаны, и подоспевший Чарли всадил укол ему в ягодицу.

– А ведь я вас предупреждал, мистер Уайлдер, – сказал он. – Я советовал вам сдерживать свои эмоции.