Нарушители

«В странный мы попали сюжет, — думал Пятый. — Сюжет, в котором нет сюжета, как такового, сюжет, который, вероятно, слаб, потому что сюжет — это всё-таки квест, а мы не хотим в квест, мы хотим просто жить, не мучаясь и не таясь, пить свой стаут или водку, говорить вечерами с тем, кто нам дорог и интересен; мы не хотим видеть в своем сюжете вероятность смерти, мы просто хотим жить, а это, наверное, слишком много… много ли в жизни квестов? Их там почти не бывает. И то, что сейчас происходит, тоже вовсе не квест... это просто случай. Бывали и хуже, что говорить… Чего сейчас терзаться попусту?..»

Катер описал плавную дугу, и сменил траекторию полета. Все тот же лес и дождь…

«Он не поймет, пока сам не увидит, — утешал себя Пятый. — Я виноват, дурак… дурак и трус… нет, подыхать никому неохота, но… надо было объяснить и показать. Чего бы мне это не стоило, я это сделаю. Жаль, отсюда нельзя… Что ж, потерпим до вечера».

Наконец Лин посадил катер. Сохраняя молчание, они вышли из машины, и Нарелин увидел, что они стоят рядом с полуразрушенным, очень старым каменным домом. Оконные рамы были пусты, крыша еле держалась, кажется — подуй ветер посильнее, и ее сорвет, останутся только стены из отшлифованных морским ветром обтесанных блоков. Дом был относительно невелик, по крайней мере, на первый взгляд — комнат десять, на больше.

— Окна на море, окна в степь, правый берег, левый берег, земля и небо… — пробормотал Лин, переступая через порог. — Мы тут пятнадцать лет прожили…

— Тогда тут было примерно так же, — прибавил Пятый. — А теперь стекла выбил ветер.

Нарелин тоже вошел вслед за ними в дом, оглянулся. На стене, прямо напротив двери, он заметил строчки, словно выжженные в камне очень тонким лучом.

Прозрачен мой осенний лес,
Мечта мальчишек и богов,
Прожив до срока, понял, что
Одну я ведаю любовь
Идти с тобой, за шагом шаг.

И за деревьями, вдали,
Увидеть дом,
И ветра плач
Услышать вновь
В своих ушах…
И шорох листьев у земли.

Мы не дожили до весны,
Но огорчаться нет причин.
Мой пес,
Мы знаем сто дорог
Из безвозвратной тишины…
И ты навеки — не один.

Под надписью стоял маленький столик на изящных кованых ножках, его мраморная столешница был покрыта тонким слоем серой пыли. Пятый рукавом стер ее, вынул из кармана что-то слабо звякнувшее, и положил на столешницу. Парфорс. Строгий ошейник. Металлический, никелированный…

— Откуда это? — спросил Нарелин. — И стихи…

— Рдес и Реас, — ответил Пятый. — Наши учителя. Бывшие, — подумав, добавил он.

— Они Сихес, уже давно, — уточнил Лин. — Ушли в Сеть полторы сотни лет назад.

— Если встретишь в Сети охотника с собакой, то это они, — кивнул Пятый. — И кто-то из них очень не любит носить ошейник.

— Они по очереди собака, — покивал Лин. — А ошейник не любит всё-таки Реас…

— Не будем спорить, — примирительно сказал Пятый. — Я думаю, что Рдес.

— В общем, они его теряют, — подытожил Лин. — И мы всякий раз привозим новый. С Земли. Настоящий. Всё должно быть настоящим, иначе хорошая игра лишается всякого смысла. Они… понимаешь, они очень любили собак… И тут жили до того, как не умер последний их пес… ждали… И теперь…

— Пошли дальше, ребята. Время, — поторопил Пятый.

По каменной, сильно истертой лестнице они поднялись наверх. Комнаты выглядели совершенно заброшенными, но всё же получше, чем внизу. Лин и Пятый уверенно направились в сторону ванной, Нарелин последовал за ними.

В ванной комнате явно чего-то не хватало. А именно — самой ванной.

— Ну вот, — огорченно сказал Лин. — Так… я сейчас.

Он скрылся в стене из красного кирпича. Пятый набрал в невесть откуда взявшееся помятое ведро воды из раковины, одиноко висящей на кронштейне... и, к удивлению Нарелина, окатил этой водой ту самую стену, где скрылся Рыжий. Потом присел на корточки у противоположной стены и стал чего-то ждать. Через несколько минут в дверях показался Лин, который толкал перед собой здоровенную чугунную ванну, объемистую, вместительную. В дверь она, однако, прошла легко, и так же легко умостилась на полу, крепко встав на массивные звериные лапы.

— Отлично, — одобрил Пятый. — Теперь ждем. Нарелин, не удивляйся, на этой планете нормальных нет…

Нарелин деловито покивал. Он уже и сам это понял.

А вот того, что случилось дальше — не ждал совершенно. Стены ванной комнаты словно раздвинулись, потолок ушел ввысь, и все они очутились в коридоре из красного кирпича. Нарелин опустил глаза и увидел, что стоят они вовсе не на полу, а на воде, самой что ни на есть обычной воде… в которой, ко всему прочему, еще и плавает что-то живое!..

— Молчи, ради всего святого молчи, — услышал он шепот Пятого. — Чудо, что нас сюда вообще допустили…