Нарушители равновесия

Костер горел ярко. в чаше, передаваемой по кругу, плескался старый крепкий мед, и Войча впервые за несколько недель чувствовал себя уютно, почти как дома. Усатые бродники уже не казались мрачными разбойниками— Славные парни, с такими только и дружить! Бродники рассказывали веселые истории, шутили, хлопали Войчемира по плечу и приглашали его в загадочный Страж-город, свою степную столицу. Войча знал. что туда не каждого пускают, особенно из тех, кто служит Светлому. Вот братан Валадар туда в последнее время зачастил — интересно, зачем?

О Валадаре бродники тоже говорили. Похоже, сын Светлого считался у них своим. Впрочем, что именно он делал в степи, ни Покотило, ни остальные не стали уточнять. Войча же не настаивал.

Узнал он и о внезапной болезни Светлого — новости в степи распространялись быстро. Это удивило, даже поразило. Дядя Мезанмир никогда серьезно не хворал, да и возрастом был совсем не стар. Едва за пятьдесят, что за годы? Поэтому Войча уверил своих новых знакомых, что Светлому все болезни нипочем и волноваться за него нечего.

Кое-что расстроило. Оказывается, братану Сваргу в его Коростене приходится туго, и бродники даже послали ему в подмогу, по просьбе все того же Валадара, отряд во главе со славным рубакой Ласкиней. Войча тут же пожалел, что сам не имеет возможности прийти на помощь другу. Уж его-то меч не заржавел бы в ножнах!

Пришлось рассказать и о себе. Войча благоразумно умолчал о том, какого Жихослава он сын, а посему его приняли за обычного кмета. Так было проще. Когда же Покотило поинтересовался целью их путешествия. Войчемир проявил бездну находчивости, сообщив, что в низовьях Денора стали появляться румские галеры. Вот его и послали — посмотреть, что к чему.

С ним согласились — румам в последнее время что-то не сидится на Харбае. Их видели даже возле Акелона. Войча навострил уши, но и виду не подал.

Ужик не принимал участия в беседе. Он сидел тихо, сжавшись в комок, словно недотепе стало холодно у жаркого костра. Войчемир видел, что бродники поглядывают на его спутника с немалым уважением, а Карай, которого с трудом привели в чувство, с изрядным страхом. Войча и сам был в явном смущении. Туман — туманом, а чтобы научиться так драться, надо потратить немало лет. Хотя Ужик предупреждал — в самом начале, но тогда Войчемир не отнесся к словам заморыша серьезно. Выходит, зря! Невольно подумалось, кто же эти рахманы? На простого чаклуна или какого-нибудь кобника Ужик никак не походил. И Войча решил обязательно все выяснить — когда наступит удобная минута.

У костра засиделись до поздней ночи. Чаши шли по кругу, и постепенно в голове у Войчемира начало мутиться. Мед оказался крепким, куда крепче того. что пили на пирах у Светлого. Бродники, привычные к этому напитку, опрокидывали чашу за чашей. К удивлению Войчемира, Ужик не отставал от других. Казалось, мед никак не действует на заморыша, разве что его лицо, обычно бледное, слегка порозовело. Войчу же потянуло на сон. Он с трудом заставлял себя сидеть у огня, но нить разговора уже начинала теряться. Кажется. Покотило о чем-то поспорил с Ужиком. Точнее, спорил бродник — громко, горячо. Заморыш только улыбался и качал головой. Войча пытался вслушаться, но хмель брал свое, и он так и не понял почему усатый бродник бь„т шапкой оземь, зачем чубатые хлопцы волокут откуда-то из темноты тяжелое бревно. Глаза слипались. и Войча задремал. Когда он ненадолго проснулся, то Покотило голый по пояс стоял возле бревна и что есть силы лупил по нему ребром ладони. Войча моргнул, услышав треск, но бревно, кажется, все-таки не поддалось. Затем бродника сменил Ужик. он тоже скинул рубашку, поудобнее пристроился возле толстого ствола.,. Но тут веки смежились, и Войчемир мирно уснул, так и не узнав, чем все кончилось.

Когда с первыми лучами солнца Войча разлепил сонные глаза, бродников уже не было. Они ушли, оставив мешок с провизией и маленького лохматого конька, мирно жевавшего травку неподалеку. Ужик еще спал. От вчерашнего бревна остались несколько неровных чурок. Войча вспомнил. как Покотило лупил рукой по дереву, и покачал головой. В довершение всего рядом с погасшим костром лежали несколько тяжелых камней, аккуратно расколотых пополам.

Проснувшийся Ужик долго умывался, а на осторожные расспросы Войчи только махнул рукой, присовокупив, что вчера все они несколько перебрали. Войчемир еще раз поглядел на разбитое бревно, на расколотые камни и решил воздержаться от вопросов, тем более, самое время было заняться подарком — лохматым коньком. Его даже не привязали, только стреножили, но конек и не собирался убегать. Он поглядел на Войчу круглыми желтоватыми глазами и негромко заржал, словно приветствуя нового хозяина.