Наружка

Юра Вентилятор к этому времени разложил на сиденье свои съестные припасы, покопавшись, кое-что вытащил из своей сумки и майор. Отнекивающегося Бориса чуть ли не силой запихнули в машину.

— Да я хоть за водой сбегаю, — чувствуя неловкость, попросился обратно Соломатин.

«Наружники» переглянулись, загадочно улыбаясь.

— На службе не пьем.

— Да я воды.

— Мы вообще не пьем.

До Бориса наконец дошло: им придется сидеть неизвестно где и сколько времени, а в туалеты не набегаешься. Дальновидно. Взял бутерброд.

Сидеть им с майором пришлось на крыше семнадцатиэтажки. На нее Лагута провел Бориса столь ловко и искусно, будто работал мастером по лифтам. Да и как не пройти, если запоры в дверях и люках, ведущих вверх, оказались или подпилены, или элегантно выкорчеваны его подчиненными.

Первое, что понял наверху Соломатин, — почему при об-; мене квартир просят не предлагать первые и последние этажи. Про первые — ясно, вору легко проникнуть с улицы, а еще шум. А вот про верхние полагал, будто жильцы боятся протекания крыши. Какое там! Самые уязвимые квартиры — именно верхних этажей. Зацепившись фалом за один из множества крючьев, торчащих на крыше, ничего не стоит переправиться на балкон. Что, судя по всему, и вознамерился сделать Лагута с наступлением темноты.

Пока же они сидели вдвоем на забытом строителями мотке проволоки и, спрятавшись в тень от торчащих лифтовых шахт, смотрели вниз. Людей становилось все меньше, лишь иногда, после прихода очередного автобуса, они задерживались около подъездов, но потом расходились по домам. Все реже разевали рты гаражи-«ракушки», поглощая набегавшиеся за день машины. В окнах домов зажигался свет, и, что опять подводило жителей последних этажей, — они почти не задвигали шторы, надеясь, что никому не видны. С земли — да, но ведь есть же еще и крыши!

Хочешь не хочешь, а Борису пришлось заглянуть в чужую жизнь, увидеть наряжающихся перед зеркалом девиц, делающих уроки ребятишек, бродящих по комнатам мужиков в трусах. На кухнях торопливо копошились женщины — скорее всего, их подгоняло приближение очередного телесериала про красивых, богатых, но несчастных мексиканок.

— Твои где-то здесь? — поинтересовался Борис, переводя взгляд с окон на грешную землю.

— Поищи, — предложил майор, явно гордясь растворившимися подчиненными.

Вначале Соломатину удалось отыскать машину, в которой они обедали. И то лишь потому, что узнал по лысине Юру, подсевшего к водителю полуразобранной машины у последнего гаража. После рассмотрел вихрастого парня. Тот где-то успел переодеться и теперь сидел в линялом спортивном костюме и тапочках на босу ногу, представляя вышедшего покурить на свежий воздух пацана. Рядом с ним приспосабливался, стараясь попасть на лавку, алкаш, горько и безысходно жалуясь:

— Беда. Прямо горе. Один закодировался, второй лечится, третий вообще бросил пить. Смех людской, да и только. Куда катимся? А вот ты меня уважил!

«Наружник» вошел в легенду дворового завсегдатая настолько, что не отказался от мелькнувшего белым боком одноразового стаканчика. Да, насчет сторожа майор был прав, его Дима в сравнении с «наружниками» разве что не имел таблички, за кем следит.

Девушку и еще одного парня, а также вторую машину Борис, как ни высматривал, не обнаружил.

— Законсервированы, — пояснил Лагута. — Сразу всем светиться резона нет.

— И сколько же нужно времени, чтобы научиться быть невидимым?

— Зависит от человека, от его способности врастать в любую обстановку. Объект ведь знает, куда идет, а мы — как в нору. Но лет через пять, если тебя не выщелкнули, становишься чистейшим профессионалом. Ведь практика каждый день.

— А девушки обязательны?

— Желательны. В женский туалет, женскую парикмахерскую ты же не зайдешь. Да и под влюбленную парочку легендироваться легче.

— Но ведь наверняка специфика такая, что…

— Семейным, домашним дамам, конечно, удержаться у нас трудно, условия редко располагают к уюту, изысканным манерам и рыцарству, — задумчиво, перебирая в памяти какие-то моменты из своей биографии, согласился Лагута. — Но есть и плюсы — зарплата, шаг за полтора.

— Не понял.

— Выслуга лет — год за полтора. Да и чувство патриотизма, между прочим, для женщины более емкое понятие, чем для нашего брата. Пробатум эст — проверено. Убедить женщину в необходимости выполнить то или иное дело гораздо легче, чем мужика. И мы, к сожалению, этим хоть и вынужденно, но бессовестно пользовались и пользуемся…

Лагута снова задумался, погружаясь в воспоминания. Скорее всего, они были не очень светлыми и радужными, потому что майор с удовольствием от них отвлекся:

— Погоди, мой Кот Матроскин работает на отмашке, — майор чуть подался вперед, всматриваясь в манипуляции со стаканом своего «алкоголика».

Борис ничего сверхъестественного не отметил в его пьяных движениях, но, видимо, ковырявшийся в машине Юра тоже подтвердил: внимание на подъезд. И точно: с тротуара сошли два знакомых телохранителя. Они закурили и, оглядевшись, не спеша пошли вокруг дома.