Нарывы пространства

В баре едва слышно мурлыкала спокойная музыка, двое таких же бедолаг даже внимания не обратили на ввалившегося Малыша – так и не подняли носов от своих бокалов. Гибель целой группы наёмников – событие редкое, и для кого-то даже грустное, но отнюдь не чрезвычайное. Именно за риск им деньги и платят. Ну, а то, что единственный выживший пьёт не просыхая и вовсе не удивительно. Любой на его месте мимо бара бы не прошёл. Кое-кто и не выходил бы, на спать и тут можно, на полу. Будет мешать бренное тело – задвинут в угол.

– Ты, боец, в душ бы сходил! – угрюмо буркнул бармен, брякнул донышком бутылки о стойку.

– Ты сам бы сходил! – хрипло отозвался Малыш, и не стесняясь указал конкретное направление. Бармен, понятно, никуда не пошёл, на работе как-никак, но и с указаниями больше не лез. Не дурной. Малыш тяжело опустился на стул, не задумываясь закинул в организм рюмку крепкого и посидел минутку с закрытыми глазами – усваивал. А когда открыл глаза, обнаружил, что обзавёлся собутыльником. Тот припёрся со своей бутылкой, что во все времена и на любой планете, извиняло появление без приглашения.

Этого наёмника Малыш немного знал. Так, в лицо и издалека. Общаться, к счастью, не приходилось, до этой минуты. Крепкий, решительный, жестокий и к своим и к чужим – обычный командир группы, других у наёмников не водится. В отличие от Малыша – профессионал. То есть, только этим делом и занимается в жизни. Людей, подавшихся в наёмники от безысходности, а уж тем более таких вот студентов, на учёбу зарабатывающих, он считал людьми никчёмными и даже, для дела, вредными. Откровенно презирал, если уж говорить прямо, и не думал это скрывать. Его имя мало кто знал. На Базе старого наёмника уважительно величали Мастером и всех это устраивало. Самого Мастера в первую очередь. Похоже, льстило такое отношение.

– Значит, живой, Малыш? – просипел Мастер придушенным голосом. Горло его давненько уже повредило, то ли осколком гранаты, то ли осколком бутылки – теперь уж и не упомнить, за давностью лет. Малыш промолчал, поскольку это и не вопрос был вовсе. Так, констатация удивительного факта.

– Никогда этого не понимал, – Мастер покачал бритой головой. – Боевая группа, все опытные бойцы, командир – золото. И ни одного выжившего! А ты – дохлятина, первый раз в серьёзном деле, ни на что не годен – и вот, живой. Сидишь тут, крепенькое лакаешь, как будто из всех только один этого достоин. Отчего же так-то, а?

– Я не выбирал, кому жить, кому умирать, – пробормотал Малыш. Разговаривать не было желания, но и промолчать невозможно – не тот собеседник, что бы не замечать.

– А по моему – выбирал!

Мастер закинул в рот небольшой орешек и презрительно скривил тонкие, бескровные губы.

– Я не поленился, поинтересовался у оружейника твоей винтовочкой. За весь бой ты выстрелил один раз. Один! В бою вся группа погибла, а ты соизволил один раз пальнуть. Да и то, так, что противник живой остался. Знаешь, как это бывает? Когда за собственную задницу очень страшно! Залёг ты, Малыш, в укромное местечко и пролежал там, пока бой не закончился. Лживая и трусливая тварь!

Малыш поднял на Мастера изрядно пьяные глаза, криво усмехнулся в ответ.

– А ты откуда об этом так хорошо знаешь? По себе, что ли, судишь? Не потому ли живой до сих пор?

От этих слов Мастер опешил, а Малыш мгновенно протрезвел. В мыслях не было такое сказать, но очень уж царапнул несправедливый упрёк. Глаза Мастера медленно заволокло багровой, смертельной пеленой и он начал подниматься, уперев мощные кулаки в жалобно скрипнувший столик. В этот момент на плечо старого наёмника опустилась массивная дубинка-шокер.