Нас больше нет

— Они тоже есть. В машине. Но я бы не добежал, — смеется он. Его голос становится совсем хриплым, отдается вибрацией в груди.

— Хорошо, — выдыхаю я. — Иди и заводи мотор, а я оденусь пока.

Я прислушиваюсь к шагам. Кажется, и в самом деле ушел. Сбегать я не собираюсь. Это слишком по-детски. Лишь выглядываю в коридор, чтобы убедиться, что Давида поблизости нет, а потом бегу в свою комнату. Голышом. Сразу же закрываю дверь, защелкивая на замок. И только теперь могу выдохнуть.

Здесь все еще не горит свет. Я шарю по стене рукой, ища выключатель. А когда щелкаю им, то сразу же опускаю взгляд на ноги.

Ужасно. Все выглядит настолько ужасно, что снова начинает тошнить. Я за три года уже смирилась, свыклась, но сейчас особенно остро чувствую себя уязвимой.

За окном урчит мотор, напоминая, что стоит поторопиться. Когда застегиваю пуговицу на джинсах, пальцы все еще дрожат. Я забываю даже телефон, когда выбегаю из дома. Замедляю шаг, выполняя дыхательные упражнения, чтобы успокоиться. Просто сделаю вид, что между нами ничего не произошло.

Я забираюсь на заднее сиденье. Давид поворачивается ко мне всем туловищем. Смотрит с недоумением.

— Мы сейчас вроде как не в статусе «телохранитель-объект», перебирайся на переднее.

Я отрицательно качаю головой, вжимаюсь сильнее в спинку сиденья. Разглядываю его. Он переоделся в джинсы и черное поло. Его спортивки и футболка так и остались на полу моей комнаты.

— Что не так? — спрашивает, встревоженно шаря по мне взглядом.

— Все так. Просто… — Я отворачиваюсь к окну, разрывая наш зрительный контакт. Сложно признаваться в слабостях. — Просто я после аварии только на заднем сиденье ездить могу. Мне некомфортно впереди.

Молчаливая пауза. Давиду нужно переварить эту информацию. Или…

— Ты же наверняка видел отчеты моего психолога. Я знаю, что он отцу отчитывался, — говорю резче, чем следовало.

Давид прочищает горло. Дрогнувшим голосом произносит:

— Он не говорил мне об этом. И… и как долго ты посещала психолога?

— Достаточно. Но это не помогает.

— Перебирайся вперед. — Я вздрагиваю оттого, что ладонь Давида прикоснулась к моей руке.

— Нет, давай закроем эту тему.

— Просто доверься мне. Снова. Один раз ведь сегодня уже получилось, — говорит мягко, нежно поглаживая большим пальцем мою ладонь.

— Нет, я не…. — Прикусываю губу изнутри. — Я не настолько смелая.

— А мне казалось, ты ничего не боишься. Давай, малыш, иди ко мне. Сегодня у нас ночь, когда мы переступаем через все наши страхи и нарушаем правила. Я буду ехать медленно.

— Пока что это делаю только я. А чего боишься ты, Давид? — спрашиваю с вызовом.

— Много чего. Конкретно сегодня — что ты оттолкнешь, что у тебя давно перегорело. Потому что это было бы логично…

Он не договаривает, но я и так понимаю. Не подтверждаю, но и не отрицаю того факта, что чувства к нему так и не исчезли. Я даже себе в этом признаться не могу. Ведь правильным было бы ненавидеть его.

— Давай, иначе останешься без десерта, — шутливо угрожает он и щелкает меня по носу. Всегда делал так, чем жутко меня бесил.

Я сомневаюсь. Сердце уже взволнованно отбивает ритм в груди. Давид тянет меня на себя, наши лица близко друг к другу. Мягко целует, а я не отстраняюсь. Потому что да, этой ночью все по-другому. Но только до утра.

Я все-таки перебираюсь на переднее сиденье. Пристегиваю ремень безопасности, хватаюсь с силой за ручку двери. Словно от этого зависит моя жизнь. Давид выезжает со двора, на спидометре не более сорока километров в час, но мне все равно страшно.

Пальчики на ногах поджимаю и сжимаюсь вся. Напряжение от езды на переднем сиденье настолько сильное, что на время выбивает из моей головы все остальные мысли. И о сексе с бывшим мужем, которого не должно было случиться, тоже.

Липкий страх накатывает волнами. Тряхнула головой, отгоняя глупые мысли.

— Что ты так в дверь вцепилась, Лер? — мягко спрашивает Давид спустя несколько минут напряженной тишины, за которые я даже успела позабыть, что в машине не одна. — Мы плетемся словно черепахи. Хорошо все будет. Лучше расскажи что-нибудь.

— Что? — спрашиваю сдавленно, все еще не в силах оторвать взгляд от лобового стекла.

Понимаю, что Давид меня пытается отвлечь от дороги, но ни на чем, кроме своего страха, сосредоточиться не могу. Каждый раз, когда в машину сажусь, в ушах звучит звук удара, который я слышала три года назад, попав в аварию. Я ходила к психологу, честно пыталась избавиться от этого глупого, но обоснованного страха, но не смогла. Словно блок в голове стоит. Наверное, меня поймет только тот, кто в такой же ситуации был.

— Ну, например, о том, как тебе живется в роли эпатажной художницы, — смеется он, намекая на перечень картин с обнаженными частями тела, что вышли из-под моего пера.

В этот момент машина входит в крутой поворот и выезжает на трассу, а я задерживаю дыхание, с нарастающим ужасом оглядываясь по сторонам и выискивая взглядом другие автомобили. Мне все кажется, что сейчас из-за угла выскочит грузовик и протаранит нас на скорости.