Нас миллион.Хайшенвей Haishenwai.Книга четвертая (СИ)

В комнате Аксиньи было темно, лишь лампадка горела днем и ночью, но света, как вы понимаете, она не давала. Святогор чертыхнулся и бросился раздвигать шторы. В комнате, кроме огромной, почти гигантской кровати, ничего не было. Да, еще был столик, но он был погребен под грудой пузырьков и коробочек с лекарствами. Сначала я даже не увидела Ксюшу. Кровать поглощала внимание любого вошедшего в комнату и лишь приглядевшись, можно было увидеть ворох тряпья, а в тряпье…, впрочем, я сказала неправду. Святогор покупал для дочери вещи только высшего качества. И то, что я видела сейчас на девушке, было привезено из центральных районов Китая. И белый чепчик и ночная рубашка-вся эта одежда была изготовлена из тончайшего, высококачественного шелка. Однако на худеньком, почти скелетообразном тельце девушки, все это шелковое великолепие выглядело как груда мятого, белого тряпья. Зеленые глаза девушки не выражали ничего. Прошло не меньше трех минут, после того, как Святогор раздвинул шторы, и только тогда в огромных глазах Ксении появилось какое-то выражение. Это было выражение боли. Ксюша, так же, как и я, не терпела резких перепадов света. Я согласилась помочь Аксинье. Согласилась не потому, что меня тронул ее болезненный вид, меня заставили дать согласие ее глаза и.. сказки. Когда, с согласия дяди Святогора, я пришла к ней вечером одна, Ксюша долго рассказывала мне про свои сны. Глаза девушки горели в темноте как драгоценные изумруды. А еще Аксинья дала мне тетрадь со сказками. Эти сказки она сочинила сама. В редкие минуты, когда у нее появлялись силы, она пыталась записать те сказки, которые сочиняла в уме днем и ночью. Но сил с каждым днем становилось все меньше. Я прогостила у дяди Святогора целую неделю. Не было никакой возможности уйти от этих глаз. Менялись сказки-менялся цвет глаз. В это трудно было поверить, но зеленые глаза Ксении могли превратиться в синие, карие, светло голубые, черные или серые, в зависимости от той сказки, которую она читала. Когда была прочитана последняя сказка, я пообещала Аксинье, что приеду через неделю и вышла из спальни. Все произошло буднично и без потрясений. Я пообещала своему похитителя, что помогу, и попросила дать мне с собой фотографию Ксении и рисунок Золотой бабы. Мое желание было выполнено. Подъехала пролетка и кучеру было велено доставить меня домой. Фотография Аксинье была вставлена в рамочку, а рисунок Золотой бабы свернут в трубочку и вложен в футляр. Футляр был непроницаемый. Непроницаемый для солнца и чужих глаз. И кстати для моих глаз тоже. Стоило мне бросить взгляд на рисунок, как у меня начинались видения. Удовольствия от этого, как вы понимаете, я не получала. И поэтому, я дала себе слово вынимать рисунок из футляра только в случае крайней необходимости. Как и я предполагала, дом Святогора находился не далеко от центра города. Через пятнадцать минут я уже въезжала в ворота дома, который за два года стал мне родным. Мысль о Соньке не покидала меня. Мне было жаль Гришу, мне было жаль Лару и нянюшку, но я должна была предпринять какие-то меры. Только вот какие? К счастью или к несчастью, но судьба сама сделала выбор. Сонька пропала. Пропала в тот же день, когда на меня напали Катька и Петька. Елистрат Федорович был на меня обижен. За все то время что я жила у него дома он узнал все о моих родственниках. И возникновение дальней, очень дальней, родни, очень его удивило. Гриша и нянюшка тоже были не в восторге от моего поведения, лишь Ларочка не отходила от меня. Она доверчиво прижималась и гладила меня по руке. Наконец, я не выдержала и постучала в дверь кабинета дяди Елистрата. Начало моего рассказа было встречено холодно. По мере того, как рассказ мой двигался к концу, лицо Елистрата Федоровича приобретало странное выражение.

Наконец мой рассказ был окончен.

-Значит, если я тебя правильно понял, семья Святогора не имеет с твоей семьей кровного родства?

-По крови конечно нет, но…

-Понятно. Ты меня извини, что набросился на тебя с упреками. В какой-то момент я решил, что ты виновата в исчезновении Софьи, а оказалось…

-Оказалось, что наоборот, - подытожила я.

-Кто бы мог подумать! Такая маленькая девочка и такая…коварная!

-Кстати, по поводу Софьи…Если разрешите, то я открою вам глаза еще на одно обстоятельство. Ваша дочь…Лариса. Даже не знаю, как сказать…В общем, Лариса, специально делала так, чтобы Софья всегда было первой. И в учебе, и в других, повседневных, делах.

-Ах, оставьте, - поморщился дядя Елистрат, - я знаю свою дочь, и знаю ее способности!

-Нет, раз уже зашел этот разговор, вы меня должны выслушать до конца. Я не раз и не два просила у Лары помощи, и она всегда мне помогала. Ваша дочь сильна не только в одном предмете, как вы наверно думаете! Что математика, что грамматика, что прочие предметы из области естествознания-во всех этих предметах она одинаково начитана и сильна.

-Но как же…Зачем же она… - смешался Елистрат Федорович