Нас называли ночными ведьмами

Ну, ты не сердись. Я ведь решила сначала, что ты погиб. Погиб в боях с фашистами. А потом поняла - глупость. Такие не погибают. Ты живешь. Живешь, пока я жива, а когда я умру, ты все равно будешь жить в сердце еще какой-нибудь девушки. И она также будет любить тебя, как и я. И жалеть тоже.

Где ты сейчас? Там, где трудно. Там, где идут жаркие бои, где смерть ходит за трусами и слабыми, где слава улыбается храбрецам. Там, где решается наша судьба. Одним словом, сейчас ты под Сталинградом… А потом - потом посмотрим. [35]

Вот, мой друг. Я еще не решила, люблю ли я тебя сейчас. Наверное, нет. Сейчас не до этого.

Я работаю и собой недовольна. Не умею ли, не получается ли. Нежеланием не могу объяснить, мне даже кажется, что я полюбила свою штабную работу. Правда. Это тяжело, видеть, что плохо, и не делать хорошо.

С тобой так не должно

С тобой так не должно быть. И со мной скоро не будет. Мы должны, мы скоро должны погнать немца назад. А значит, и я должна заработать хорошо. Потому что все, вся страна, должны для этого хорошо работать.

Слушай, человечек! Я ложусь спать. Скажи, а у тебя тоже все любимое в мирное время ушло из жизни? Это закон?

Кончаю…

январь 1943 г.

* * *

Девчонки меня не очень слушались, спорили, когда я назначала кого-нибудь на дежурство. Да представьте только - я, задушевная подружка своих штурманов, вхожу в комнату, и все должны встать! В штабе начали работать и другие девушки: в оперативном отделе, в строевом отделе, шифровальщик, нач. связи, нач. хим., машинистка.

Начальником строевого отдела стала Рая Маздрина, она окончила историко-архивный институт, оставила двух маленьких детей своей маме. Голос имела такой красивый, до сих пор на наших встречах мы просим ее спеть.

Начальник химической службы - Гумилевская Тамара (сейчас живет во Львове, бандеровцы убили ее мужа). Начальник шифровального отдела - Нина Волкова, бессменный член Совета полка после войны.

Начальником связи назначили Валю Ступину, бывшую студентку МАИ. Валя - невысокая, всегда улыбающаяся девушка с озорным выражением лица. В полк принесла песенку про Сингапур:

В Сингапуре жарко очень,

Даже сердце плавится.

В Сингапуре, между прочим,

Девушки красавицы.

Но тебя я мог бы смело

К сингапуркам завезти.

Ты б от солнца почернела,

А они от зависти. [36]

Она окончила с нами штурманские курсы и по очереди с Галей Докутович летала на боевые задания.

Но нам не везло на начальников связи. Валя в 1943 году умерла от онкологического заболевания. Перевели на ее должность Маздрину. Но она в том же году уехала из полка на учебу. Назначили Катю Доспанову, которой после переломов ног в катастрофе стало тяжело летать. И в этой должности она окончила войну.

Назначенная на должность начальника оперативного отдела бывшая студентка химического факультета Аня Еленина говорила мне с отчаянием в голосе: «Ты, Ирина, по крайней мере, умеешь быть серьезной, а я ведь даже этого не умею…»

Штурман Катя Рябова говорила: «Я просто не могу слышать твоего голоса: "Старшина Рябова, ко мне"». Зато маленькая Катя Доспанова была со мной дружна, любила меня, верила мне и защищала перед другими.

Мы учились своему делу все вместе. Однако ложное самолюбие иногда мешало нам признать, как мало мы знаем и умеем. [37]

Кадровыми военными в полку были только инженеры полка и комиссар Евдокия Рачкевич. Они-то дисциплину понимали и смотрели на нас с внутренней усмешкой.

Первые оперативные сводки, я думаю, доставили много веселых минут штабным работникам дивизии. Мы, например, писали: «Ветер на разных высотах разный», «летчик Чечнева встретила три самолета - один впереди и два по бокам»…

Меру своего незнания и меру терпения Бершанской я ощутила, когда мы с ней перелетали на новую точку через невысокий хребет на Кавказе.

Ветер рвал из моих рук штабной планшет с картой, он раза в три больше обычного штурманского. И я решила пристроить его у своих ног, воткнула в загородочку вокруг ручки управления.

Даже и не подумала, что теперь он мешает Бершанской вести машину. Вижу, ручка дергается, тут только я поняла, что сделала, выдернула планшет, стыд залил глаза. Приземлились… Дуся так спокойно спрашивает меня: «Что, у тебя нога попала?» Я - также спокойно: «Нет, я планшет поставила». И все. Ни укора, ни возмущения от того, что могло случиться, если бы заклинило ручку управления.

Мне очень страшно было первый раз идти в дивизию, в ее штаб. Однако шутливый тон полковника Лучкина, его добрые слова подбодрили меня. Ему, конечно же, смешно было смотреть на девчонку - нач. штаба. Он дал нам несколько уроков штабной работы и порядка. Иногда и так: я сижу перед ним, мы только что обсудили прошедшую ночную работу. По радио передают Шумана, слушаем молча, расслабились, потом я встаю и хочу уходить, поворачиваюсь. И вдруг слышу: «Как Вы уходите, товарищ лейтенант?» Я спохватываюсь, жар кидается в лицо. Руку к голове: «Разрешите идти, товарищ полковник?» - «Идите». Кругом поворот, иду…