Нас не поймут (СИ)

— Виктория… Александровская.

— Фотограф, да?                      

— Да.                      

— Ого!                      

— Ты ее знаешь? — удивленно проговорила я.

— Конечно! Кто не знает Вику, к тому же… она увела у меня мужчину.

А вот теперь пришел мой черед удивляться. Не то, чтобы я удивлена, что мать так поступила… меня удивило, что именно Ангелина попалась мне.

— Я ее ненавижу, — тихо проговорила я.

— Да, есть за что.                      

На этом меня прорвало. Рассказала ей все. О том, какой «хорошей» матерью она была все эти годы. О том, как довела отца до суицида, растрепав всем и каждому о том, что он ей изменял. Говорила о скандале, который он просто не смог пережить. Его карьера адвоката была ошеломляющей, но после всего того дерьма, которое мама на него вылила… он просто не смог это пережить.

И все бы ничего. Сам виноват! – как говорили многие. Красавица жена, двое детей. Что еще нужно было? А он в трусы к модели полез, ну… вот и получай. Да, несомненно… все так. За единственным исключением – он любил ту, с кем изменял матери, а мама… трахалась со всеми подряд и нередко в нашем доме… в их постели…                      

Я рассказывала и плакала, потому что, наконец, нашла ту, кому смогла открыться.

***

Андрей

Вика ушла почти сразу после моего согласия. Нет, она еще что-то щебетала а я уже думал – нахера! Вот нахера я согласился? Чего в этой жизни я еще не делал? Точно! Не женился на бывшей. Ну, не идиот ли? Вика ушла, а я остался, но не выдержал. Решил идти за ней, чтобы отказаться. Неправильно все это. Ей нужен заказ, вот пусть и думает, как его получить, а я причем?

Вышел на улицу и заметил занимательную картину. Лера сидела, сжавшись, а Вика занесла руку для удара. Не выдержал и окликнул ее. Это что за хрень происходила вообще? Она виновато опустила голову и пролепетала извинения, но я в это все не верил. Знал Вику достаточно хорошо, так что… просто наблюдал за Лерой. То, что видел на ее лице мне не то, чтобы не нравилось… я был шоке. Презрение, легкий налет ненависти, насмешка и осуждение. Ни грамма чувств, которые должна испытывать дочь к матери.                      

И это, если честно, меня страшило. Не понимал, почему дочь испытывала к матери такие чувства. Что стало тому причиной? Сбивало еще и то, что Стас, похоже, души в матери не чаял.

— Поздравляю. Не представляете, как вам повезло… — услышал голос Леры совсем рядом. Посмотрел на нее, и внутри что-то сжалось, потому что она сказала это так… так, будто не поздравляла, а посмертную речь толкала.

Она развернулась и ушла, а я проговорил ей вслед «Лера», хотя и так прекрасно понимал, что она не обернется. Ко мне подошла Вика, легонько коснулась плеча и завела руку за шею, поглаживая.

— Она всегда была своенравной, — «объясняла» Вика, а я не понимал, о чем она. То есть, во всем виновата Лера? — Мы плохо ладим, — продолжала она, — Лера не идет на контакт, а после смерти отца и вовсе стала нервной, меня обвиняет.

— То есть, ты винишь девочку в том, что она потеряла отца и стала холодной к тебе? Правда? А ты знаешь, каково ей? — я не верил своим ушам и тому, что слышал от нее.

Сам знал, каково это – потерять близкого человека, даже двух. Я потерял отца и мать спустя год после перелета в США. Они разбились в автокатастрофе, а я даже не смог прилететь на похороны. Это удар, тем более в столь юном возрасте, тем более, если нет поддержки. Меня поддерживал дед, своеобразно, конечно, но все же. Он загружал меня работой, пытался разговаривать и давал смысл жизни дальше.                     

— Андрюш, ну ты чего? Конечно, я ее поддерживала, просто это сложно. Она не поддается, винит меня, вечно дергается, ну и я не сдерживалась, — Вика говорила и дальше, но я ее не слушал. Скинул ее руку с шеи и отошел на несколько шагов.

Я ее не понимал. Да, она развелась с мужем, но он – отец ее дочери и весь скандал привел к тому, что он не выдержал. Естественно, дочери присуще винить во всем мать, ведь Виктория была инициатором скандала, рассказывала уличающие подробности и буквально вывешивала грязное белье на всеобщее обозрение. И эта женщина заносила руку, чтобы ударить дочь. Решение, принятое ранее, тут же выстрелило:                     

— Вика, не будет никакой свадьбы и фиктивной росписи! — уверенно проговорил, а сам подумал, что наверняка Вика свяжет это с тем, что на самом деле не нужно.

— Что? — ее глаза расширились, в голосе зазвучали нотки удивления. — То есть ты из-за этого отказываешься? Из-за нее? — последнее слово Вика буквально выплюнула с нотками яда и горечи. — Ты что, положил глаз на мою дочь!? — в ее голосе звучала, скорее, насмешка, удивление и ревность, но никак не злость, которая должна бы присутствовать, раз твоей дочкой заинтересовался зрелый мужчина. Еще и отец твоего старшего сына. Я понимал это, а вот Вика, похоже, нет.

— Нет, — я мотнул головой, хотя прекрасно понимал, что вру. Я не просто глаз положил, а уже и руками добрался.                      

— Не ври, — она уже сделала свои выводы, а потому я просто молчал — я видела, как ты на нее смотрел и каким тоном звал. Ты совсем с ума сошел? Она же соплячка.

— То есть, чисто теоретически, тебя волнует то, что твоя дочь слишком молода для меня, а не то, что я стар для нее, верно?