Нас не простят

Звонок завершился. Я нахмурился и обернулся на Камиллу. Та стояла ни жива ни мертва, да и я сам не знал, что думать теперь. Но если я начну сейчас влезать — это будет подозрительно, раз сам Фархат сказал, что люди от него. Придётся мне ему довериться тоже. На краю сознания закралась мысль, что Фархат мог узнать, что я наговорил про Камиллу. Тогда ей конец.

— Камилла, — сказал я ей. — Я позвонил твоему отчиму. Он сказал, что ты должна поехать с ними. Сейчас.

— Я не поеду, — отчаянно затрясла она головой, тоже ощущая какую-то опасность.

— Надо ехать, — настаивал я. — Не стоит злить Фархата. Езжай, не бойся. Всё будет нормально.

Я сделал шаг к ней и якобы подтолкнул ближе к парням девушку, а сам осторожно шепнул ей:

— Я поеду следом, не бойся.

Её огромные голубые глаза остановились на моём лице. Камилла дрожала, как мокрый зайчик на ветру. Она тоже думала о том, что я, возможно, сгубил её сегодня. И я не исключаю такого…

Камилла покорно пошла вперёд. Она понимала, что пытаться бежать бессмысленно, — я на днях провёл замечательную беседу с ней по данному поводу.

Я смотрел, как она уходит словно под конвоем, и вышел следом. Сел в авто и наблюдал, как они выезжают. Медленно, чтобы не привлекать внимания, двинулся следом. Тревога так и жгла меня изнутри — я испугался за эту девчонку. Да, у нас с ней не самые лучшие отношения, но погибели я ей не желал, и тем более — по моей вине.

Машина бойцов Фархата остановилась напротив крутого медицинского центра. Я тоже припарковался в тени и наблюдал.

Задумчиво подпёр подбородок рукой, облокотившись о руль. Ну и на хрена они ее сюда притащили?

Только если им нужно проверить мою ложь.

Неужели Карим сказал Фархату?

Так и сидел как на иголках, пока минут через двадцать Камилла, снова под конвоем, не вышла из здания медицинского центра. Парни посадили её в авто и повезли в сторону моего дома. Там высадили её у крыльца…

Я зашёл в дом следом за ней. Камилла сняла пальто и сапоги и, обняв себя изящными руками, смотрела в окно. Лицо девушки было очень бледным, а губы плотно сжаты.

Я снял пальто и повесил его в шкаф.

— Дамир? Вы так поздно, — вышла к нам из кухни Рита.

— Так вышло, — отозвался я. — Слушай, ты неси ужин, ладно? Мы голодные.

— Хорошо, сейчас.

Рита ушла, а я подошёл к Камилле.

— Ты была у гинеколога? — спросил я тихо.

— Да… — так же тихо ответила она.

— Теперь Фархат знает, что ты чистая?

— Знает.

— Плохо.

— Почему? — подняла она на меня глаза. — Если бы это было не так, я бы уже валялась в канаве, не так ли?

— Возможно, — нахмурился я и не стал врать, что такой исход мог бы быть.

— А виноват ты, Дамир! Карим ему, видимо, сказал.

— А знаешь, зачем сказал?

— Зачем?

— Чтобы уличить меня во лжи и жениться на тебе, зачем ещё. Либо объявился другой претендент, который попросил справку. Готовься замуж, Камилла.

* * *

Камилла округлила глаза, но я услышал шаги из кухни и отошёл от нее. Разговор нам пришлось прервать.

— Я не буду ужинать, спасибо, — сказала девушка и спешно ушла к себе.

У меня самого кусок в горло не лез после всего. Мы с Ритой ели в полном молчании. В её присутствии я особенно остро стал чувствовать вину перед ней. Но пока у меня нет решения для нас обоих, а значит, мы оба будем гореть в геенне огненной ещё долго. Рита пыталась завести диалог, но все её попытки заканчивались короткими дежурными фразами.

Я сам себя не узнавал. В кого я превратился за последние дни? Рита словно чужая. Мы все стали заложниками этой ситуации, из которой я не могу найти выход. Готов ли я разрушить семью? Готов ли я признаться, что моя душа потянулась к другой? Готов ли отвечать за всё это?

У меня не было ответов на эти вопросы.

— Спасибо, было очень вкусно, — сказал я жене, вставая из-за стола. — Ты сегодня постаралась на славу, Рита.

— Спасибо, Дамир, — сказала она, наблюдая за мной.

Я поднялся в спальню, а Рита бросила посуду и пошла за мной. Она зашла следом в мою, теперь отдельную, спальню.

— Дамир, — ухватила она меня за руку, не давая так скоро уйти в ванную комнату. Её глаза с такой мольбой смотрели на меня, что мне хотелось избить самого себя за то, что я делаю с ней. И с собой. И с Ками… — Ну не казни меня так. Я знаю, что я виновата. Но я так тоскую без моего мужа. Я тебя люблю. Очень. Я ревную, потому что ты мне дорог. Ну как мне вымолить твоё прощение? Ну хочешь, я на колени встану?

Я молча смотрел, не зная, что на это отвечать. Мне было стыдно перед ней, хотя я ещё, по сути, ничего и не делал. И больно — я не желал никому зла, я не хотел испытывать то, что испытываю к той, к которой мне ничего испытывать нельзя. А свою жену, которую сам выбрал, не люблю. Я испортил себе жизнь, и ей тоже.

— Я тебя люблю. Очень, — продолжала она говорить под моё молчание и стеклянный взгляд. Она поглаживала своими пальцами мою ладонь, пока я просто молчал в ответ. — Ну как мне вымолить твоё прощение? Ну хочешь, я на колени встану?

Она действительно взяла и опустилась на ковёр. Я тут же поднял её за плечи.

— С ума сошла? — спросил я. — Не делай так ни перед кем!