Нас не существует

А вдруг придется забирать ноготь у настоящего мертвеца? Ее передернуло. Где она возьмет мертвеца?! Нет, это катастрофа. Она на такое не пойдет… А вдруг нужен целый ноготь, а не отрезанная кромка? В ужастиках показывали, как маньяки срывали жертвам ногти клещами. Мерзость лютая. Наташа никогда не любила фильмы ужасов, вот триллеры – другое дело. Там страшно из-за нагнетания обстановки, а не из-за кровищи по стенам.

И только потом до нее дошло. Веня! Она же совсем недавно общалась с ним, но почему-то подумала в последнюю очередь. Нафантазировала про маньяков, нет бы вспомнить о добродушном упыре.

Она не смогла дотерпеть до вечера и понеслась на сельское кладбище днем. По пути заглянула на полянку, полюбовалась на растущий дуб. Справа, сев на кустик малины, одобрительно каркнул старый ворон. Он частенько кружил около девушки, точно сопровождал в ее прогулках по лесу. Однажды она даже отважилась и погладила его по перьям. Ворон не обозлился, но улетел. Наташа поздоровалась с ним как с приятелем, спросила, все ли у него хорошо, и, получив довольное «Кар!», пошла дальше.

Дневное кладбище не пугало, скорее производило угнетающее впечатление. И кресты поломанные, почерневшие. И прогнившие лавочки. И склеп, чуть склонившийся вбок. Его величие и монументальность рассеялись с приходом солнца. Над дверью-аркой стала различима выбитая в камне надпись: «Страшится смерти тот, кто не жил». Наташа давно раздумывала, откуда на сельском погосте такая роскошь. Неужели его сложили для Вени, или он занял его позже?

А ведь на кладбище и черника росла, крупная как бусины. И земля была усыпана лютиками и ромашками. Место было бы очень красивым, не будь таким жутким.

Наверное, упырь спал в своем жилище. Наташа постучалась в скособоченную створку.

Веня не ответил. Тогда девочка приоткрыла дверь. Та нудно заскрипела, точно старуха, жалующаяся на вероломное вторжение. Внутри было на удивление чисто, разве что пыльно. Похожий на монету с лапками, круглый паук неторопливо полз по толстой паутине. В прямоугольной нише примостился массивный алтарь, на который, наверное, ставили гроб. Но сейчас на нем дрых, храпя и посапывая, Вениамин Спиридонович. Наташа обомлела. Слишком уж по-человечески, как живой спал упырь. Разве мертвецы не лежат в гробах? И умеют храпеть? И почему до сих пор никто его здесь не увидел? Мало ли кто из деревенских жителей забредает сюда… Может, Веня умеет отводить глаза людям с помощью какой-нибудь магии?

Она потрясла его за плечо. Раньше бы никогда не отважилась прикоснуться к упырю, но новая Наташа была не только злой, но и храброй. Хватит всего пугаться, от нее зависит, оживет ли Кир. Ледяная кожа мертвеца обжигала пальцы.

Упырь вскочил с хрипом, заставив Наташу подпрыгнуть на месте. Да, не такая уж она и смелая, как хотелось бы.

– Ты что тут делаешь?! – зарычал он и глянул на девушку невидящим взглядом подернутого пленкой глаза. – Кто ты?!

– Я Наташа, – она отступила к выходу. – Я недавно приходила…

Веня тряхнул косматой головой. Взор его потихоньку прояснялся, дыхание выравнивалось. Ярость исчезла, уступив место привычной любезности.

– Никогда впредь не тревожьте спящего упыря, – посоветовал он. – Ибо мы не осознаем, что творим, будучи на грани реальности и забытья. Итак, с какой целью вы разбудили меня посреди дня, о, прекрасное создание? Вам удалось договориться с Сирин?

Наташа, все рассказав, похвасталась тем, что разгадала первую загадку. Веня одобрительно покивал.

– И вам требуется мой ноготь, не так ли? – Он тяжело поднялся с камня, хрустнув всеми костями сразу. Покрутил шеей, разминая ту.

– Да, вы правы.

– Несомненно, вы движетесь в правильном направлении, но…

Девочка облизала губы. Какие могут быть «но»?! Неужели ему жалко ногтя?! Он же нежить, даже русалка оторвала чешуйку, как бы больно ей ни было. Ради Кира!

Веня вышел из склепа, морщась, глянул на солнце и вернулся обратно. Он специально выдерживал долгую паузу, как актер в театре.

– Но… – нетерпеливо напомнила Наташа.

– Вам, должно быть, неведомо, каковы свойства колдовских ногтей?

Девочка смущенно повела плечами.

– В былые времена их толкли и использовали для сильнейших зелий и декоктов. Многие ведьмаки погибли от рук товарищей, которые ради могущества были готовы на все. Я, хвала небесам, в их число не попал. Все мои ногти целы.

Веня потряс кистями и хищно улыбнулся, а Наташа подумала: скольких же колдунов он сам убил за свою длинную жизнь? По позвоночнику прошла волна дрожи.

– Ужасно, – только и сказала она.

Надо бы куда-то сесть, но не на могильный же камень. Наташа прислонилась к ледяной стене, стараясь не касаться той голой кожей.

– Такова жизнь, Наталья Сергеевна. Для ведьмака, даже пожираемого червями, неприемлемо лишиться ногтей. Сие будет расценено как поражение. Да мои злопыхатели обсмеют меня, едва узнают, что я отдал ноготь ребенку. Пусть и столь прелестному, как вы. Нет-нет, не подумайте обо мне плохо, – он поднял указательный палец. – Я, так и быть, готов поделиться своим ногтем с вами, но за это окажите мне небольшую услугу.

– Какую?