Нас немного

Роджер подчинился, все еще глядя ей в глаза, и она с силой вложила скипетр ему в руку.

- Скипетр, - выплюнула она. - Символ вооруженных сил империи, главнокомандующим которыми ты теперь являешься. Изначально это было простое устройство для дробления черепов ваших врагов. Используй это с умом. Никогда не сокрушай слишком много черепов; точно так же никогда не сокрушай слишком мало.

Она с трудом освободилась от тяжелого шлейфа из меха ледяного тигра и обошла вокруг, чтобы набросить его ему на плечи. Она была высокой для женщины, но ей все равно пришлось приподняться на цыпочки, чтобы приладить его на место. Затем она снова встала перед ним и застегнула плащ на горле.

- Большой, тяжелый, черт возьми, плащ, - огрызнулась она. - Не могу вспомнить, что это за символ, но это будет занозой в твоей имперской заднице.

Наконец, она сняла корону и с силой нахлобучила ее ему на голову. Она была изготовлена по размеру ее головы ко дню ее собственной коронации и оказалась слишком маленькой для Роджера. Она сидела у него на макушке, как чересчур маленькая шляпа.

- Корона, - сказала она с горечью. - Первоначально это был символ шлемов, которые короли носили в бою, чтобы враг знал, в кого стрелять. Почти с той же целью и сегодня.

Она отступила назад и кивнула.

- Поздравляю. Теперь ты император. Со всеми вытекающими отсюда полномочиями и ужасной ответственностью.

Глаза Роджера оставались прикованными к ее глазам, жестким, сердитым. Так много лежало между ними, так много боли, так много недоверия. И теперь паровой каток истории, ответственность, которая унесла жизни восемнадцати поколений их семьи, восседала у него на голове, лежала на плечах, утяжеляла его правую руку. Нежеланная, внушающая страх, и все же его - ответственность, от которой он не мог отказаться, которой он отдал стольких своих погибших, и которой он должен пожертвовать не только свою жизнь, но и жизнь Нимашет Депро и их детей.

- Спасибо тебе, мама, - холодно сказал он.

- Носи их на здоровье, - резко сказала Александра.

Она встала, встретившись с ним взглядом, а затем медленно - так медленно - ее лицо исказилось. Ее губы задрожали, и внезапно она бросилась в его объятия и обвила его своими руками.

- О, Боже, мой сын, мой единственный сын, - рыдала она на его груди. - Пожалуйста, носи их с лучшим здоровьем, чем у меня!

Роджер посмотрел на бесполезную дубинку в своей руке и бросил ее сверху вниз Хоналу, который держал ее так, как будто она была радиоактивной. Затем он сел на ступени трона Человека, обнял свою мать и с бесконечной нежностью держал ее у себя на коленях, пока она рыдала о своем горе и потере - потере своего правления, своих детей, своего разума - на плече своего единственного ребенка.

Copyright Н.П. Фурзиков. Перевод, аннотация. 2023.