Нас невозможно убить (СИ)

— Х** её знает! Я туда, ты в лес — видимо они решили разделиться, здорово! Я прыгаю в одно из окон, опасаясь, конечно, наткнуться на что-то нелицеприятное. С одной стороны хорошо, что темно и я не вижу того ужаса, в котором оказалось. С другой — в пространстве ориентироваться тяжело, тем более, что местность не знакомая. А ещё телефон в машине остался.

А нет, стой! Шарю по карманам. Вот он, родненький. Я же боролась перед этим с желанием написать Игорю.

Вокруг темно, хоть глаз выколи. К тому же внутри здания воздух затхлый, несмотря на то, что у него отсутствуют окна, и казалось, сквозняком все запахи должны отсюда разноситься. Ступаю аккуратно, чтобы не пораниться, или не наделать шума. Страшно так, что мышцы ног непроизвольно сокращаются, а точнее просто трясутся. Сердце бешено колотиться, так, что кажется, его могут услышать на улице мои преследователи. Прохожу в глубь здания, чтобы не спалить свое местонахождение светящимся экраном. Про атефобию уже даже забыла. Мне бы просто уйти отсюда целой.

И кому звонить? Папа приедет, но наверняка, потом оторвёт мне голову. Разумовский занят. Я не смогу столько времени прятаться, они меня всё равно рано или поздно найдут. Хотя бы сообщу где я. Так. Бегаю глазами по дисплею, выставив подсветку на минимум. При этом прикрываюсь ветровкой, что сейчас на мне. Ищу быстро номер и взволнованно набираю. Пусть знает на что меня толкнул. Ну и будет знать, где искать моё растерзанное тело, если что вдруг.

— Слушаю, Жек! — раздается на том конце усталый голос Андрея после, наверное, сотого гудка. Если бы он не ответил, наверное, у меня было бы ещё за что зацепиться, чтобы окончательно убедиться в своей правоте, что этот человек не для меня.

— У меня проблемы, — выдаю я шепотом. — При чем огромные.

— Ты где?

— В поселке у лагеря, где мы фастфуд ели.

— Какого хрена тебя туда понесло? — вздыхает он тяжело.

— Плохо мне было, Дикий. Хреново понимаешь. Потому что ты идиот.

— Ты звонишь помощи попросить или рассказать, какой я придурок.

— Я не знаю зачем я вообще тебе звоню, — злюсь я, понимая, что разговор себя исчерпал, а я в очередной раз показала себя, как истеричка.

— Я быстро закончу бой и приеду.

— За это время они меня изнасилуют и прикопают, стукнув по башке.

— Бедовая девка! Я все решу, жди!

Он отключаются, не дав больше никаких инструкций. А что, или кого ждать, я так и не поняла.

Неподалеку раздаются голоса людей, которые всё ещё не отступились от идеи найти меня. Не очень хорошо. Очень не очень хорошо. И если они меня слышали, мне не стоит задерживаться на одном месте, это может быть чревато последствиями. И вообще, нужно отсюда выбираться.

Стараясь в этой темноте не переломать ноги, осторожно шагаю в противоположное помещение, откуда окна выходят на сторону башни, где сейчас одиноко стоит мой автомобиль. Под окном кусты, и это очень плохо, так как выбраться отсюда без новых царапин я точно не смогу.

— Красавица, ты здесь? — раздается голос в другой части здания. Деваться некуда, нужно прятаться. Набравши в лёгкие побольше воздуха, я прыгаю вниз, натыкаясь на колючие ветки. Перед этим закрыла глаза, чтобы ненароком не остаться вообще слепой, и кажется, сделала это не зря, так как одна ветка бьёт сильно по веку, заставляя глаза слезиться. Прижимаюсь к земле, где пахнет плесенью и сыростью. С одной стороны я защищена кирпичной стеной, с другой — стеной из кустарника и разрастающегося клёна, который своими листьями закрывает меня от верхнего обзора. Ладно, плевать на раны, которые начинают саднить и щипать, сейчас главное переждать и придумать, что делать дальше.

— Выходи, мы тебя не тронем! Только немного познакомимся, — продолжает мой преследователь. Ага, разогналась!

Адреналин в крови не даёт расслабиться. Мне всего сто метров до машины. Можно быстро добежать и свалить отсюда. Но в салоне мигает красным огоньком сигнализация, видимо, я ещё осталась и без ключей. Прекрасно!

От земли и стен тянет холодом, поэтому по коже пробегают мурашки. Я замёрзла. Чертовски замёрзла и хочу есть, так как последний раз ела вчера за ужином. Хотя, это и ужином трудно назвать. Если многие обычно свой стресс заедают, то у меня все работает с точностью, да наоборот, когда кусок в горло не лезет.

Скрутившись в три погибели у стеночки, я поплотнее закуталась в ветровку и, кажется, даже отключилась на некоторое время. По крайней мере, мне так показалось.

— Да не могла она далеко уйти, явно где-то прячется, — послышались голоса неподалеку, которые вывели меня из состояния полудрема.

— Да на кой тебе чёрт сдалась эта девка? — послышался второй голос.

— Эта тварь мне нос сломала.

— А какого хера тык ней полез?

Спорили явно двое. Видимо, подоспело подкрепление.

— Я ее суку вообще порву на мелкие кусочки.

— Кто такая? Документы смотрел?

— Нет, — пикнула сигнализация. Они полезли рыскать по машине. А там кошелек с наличными и карточками, и водительское удостоверение и ещё куча барахла.

— Барышникова Божена Алексеевна. Симпатичная. И мордаха знакомая.

— Не, Бобрик, мы же без каких-либо намерений, — проговорил третий голос.