Нас с тобой трое

— Никогда, — твердо ответила Анфиса. — У них была удивительная связь и взаимопонимание, будто они действительно были родными людьми. Соловьев часто гулял с Лизой и играл в настольные игры, и у них постоянно были какие-то секреты… Чем больше они сближались, тем меньше это нравилось Наталье. Она хотела любви лишь для себя, скандал следовал за скандалом, и я думаю, что Соловьев давно бы ушел из этой семьи, если бы ему не жаль было оставлять Лизу. Но становилось все хуже и хуже. Иногда Наталья просто выставляла Лизу за дверь, и та по нескольку дней жила у меня или у подруг. Потом Наталья становилась спокойной и отчужденной, и жизнь вроде бы налаживалась, но всё равно все будто бы ходили по минному полю. Лиза и Соловьев хитрили, когда Наталья приходила с работы, они не общались друг с другом, и Лизе даже нравилась эта игра. У детей вообще очень подвижная психика, и они легко приспосабливаются к разным безумствам окружающего мира. Из тихого и напуганного ребенка Лиза превращалась в жизнелюбивую, энергичную девушку. У неё начались месячные, мы купили ей первый лифчик. И вот тут у Натальи где-то и сорвало резьбу.

Анфиса вздохнула.

— Если бы я могла всё это понимать также отчетливо, как сейчас! Но Наталья по большей части времени была нормальной, а её вспышки плохого настроения не приводили к глобальным проблемам. Пока она не ударила Лизу в первый раз. Соловьев пришел в бешенство. Обычно спокойный и терпеливый, он страшно вышел из себя, пригрозил психушкой и пообещал уехать с Лизой. И этим породил в Наталье паранойю. Теперь она все время ждала, что её дочь и муж сбегут из дома вместе. Были дни, когда она, уходя на работу, запирала Лизу и не пускала её в школу. Лиза скрывала это от отчима и меня, чтобы не порождать новые ссоры. Но Наталья словно сошла с ума, она обрушивалась на Лизу, и… в конце концов снова била её. А Лиза прятала синяки.

— Как же вы могли на это смотреть? — только и спросил Тимур, ощущая подступающую тошноту.

— Я смотрела, но не видела, — ответила Анфиса печально. — Со стороны они казались обычной семьей. У кого не бывает ссор и проблем? Дочь-подросток плохо ладит со своей матерью, кого этим удивишь. Всю правду Лиза рассказала куда позже. И вот однажды Соловьев подхватил ангину и отправился домой пораньше, где и застал безобразную сцену. У Лизы была разбита губа, а Наталья обзванивала детские дома, спрашивая, не нужен ли им ребенок… «Ну хватит, — сказал Соловьев, — мы с Лизой уходим. Я подаю на развод». Тогда-то она и убила его.

— Лиза? Но почему?

— Ты так и не понял? — Анфиса посмотрела на него пронзительным, тяжелым взглядом. — Соловьева убила Наталья. Он хотел уйти, а она хотела остановить его.

— Что? Простите…

Тимур метнулся в туалет, где его наконец вырвало. Он долго умывался холодной водой, пытаясь потушить свою пылающую голову.

— Но в газетах писали, что соседи слышали, как Лиза кричала «нет, папа, нет».

— Папа, мама… Люди слышат то, что готовы услышать. Отчим, напавший на свою падчерицу — это так стереотипно, понимаете. Это похоже на правду.

Тимур сел на кровать рядом с Анфисой.

— Почему же Лиза молчала?

— Сначала от шока. Наталья вложила в её руки нож, и она так и держала его до приезда полиции. А потом ей стало все равно, что происходит. Лиза не разговаривала около года, отказывалась от встреч со мной. Но потом жизнь взяла свое, и она стала приходить в себя. Когда, наконец, она согласилась на свидание, то заверила меня, что ей нормально в колонии. Спокойно, сказала она. И, наконец, объяснила, как жила все эти годы и что произошло в тот день. Я ощутила себя самым слепым, никчемным, бесполезным существом на планете. А Лиза попросила просто всё оставить, как есть. Она не переживет новых допросов, заверила она.

— И вы оставили.

— Да. Наталья говорила мне, что занимается апелляцией, но по факту этого не делала.

— Как же она смеет показываться Лизе на глаза?

— Она верит, что это Лиза во всем виновата. Что она дважды лишила её любимых мужчин.

— Мой отец знал об этом?

Анфиса кивнула. Её старое, уставшее лицо казалось бесконечно несчастным.

— Руслан держал Наталью на расстоянии. Угрожал пересмотром дела и тем, что Лиза даст против неё показания. Она бы никогда на это не пошла, но Руслан умел блефовать. Он заставлял ходить Лизу на психотерапию, и она ненавидела это. Но не могла ему отказать. Он превратил дикую, замкнутую девушку в относительно нормального человека. Поэтому та история с лезвием так потрясла нас — мы-то думали, что в Лизе не проснется безумие её матери. Поэтому, Тимур, вместе с Лизой ты впускаешь в свою жизнь и её ненормальную мать. Ты должен понимать это. Если ты не готов… я пойму и попытаюсь объяснить это Лизе.

— Поэтому она так цеплялась за него? Он напоминал ей отчима? — спросил Тимур, впервые в жизни испытывая к отцу нечто вроде… благодарности?

— Лиза не умеет любить наполовину. Исключительно до самой смерти. Но имей в виду, барашек, что умирают всегда мужчины.

Тимур хрипло рассмеялся.

— Слишком драматично, Анфиса. Давайте снизим градус. Как ваша шейка бедра?