Нас учили рисковать

– Я сяду за руль, – неожиданно предложил Гайрбек. – Все же действующий сотрудник милиции. Документы у меня в порядке. Да и многих я знаю, кто дежурит на блокпостах.

– Твои в ОВД в случае запроса что ответят? – насторожился Антон.

– Так ведь меня еще не уволили, – повеселел Гайрбек. – Все надеются, что передумаю.

– А сейчас скажут, что и вовсе похитили, – сокрушенно вздохнул Антон.

– Ничего не будет, – заверил Гайрбек. – На каждом посту есть телефон. В крайнем случае позвоню начальнику. Скажу, гости приезжали, решил проводить…

К селу, где располагался полулегальный фельдшерско-акушерский пункт, подъехали уже в сумерках. Без труда нашли дом из красного кирпича, скрытый высоким железным забором.

Джин вышел из машины и надавил на кнопку звонка. Во дворе вспыхнул свет, послышались шаркающие шаги, звякнула щеколда, и открылась небольшая калитка.

– Вы к кому? – полная, уже в возрасте женщина тяжело дышала.

– Фатима здесь живет? – спросил Джин.

– А зачем она вам? – насторожилась женщина.

– Больного привезли, – он показал большим пальцем себе за спину, на «уазик». – Совсем умирает.

– Из Чечни? – уточнила она.

– Зачем спрашиваешь? – усмехнулся Джин. – Лечить не будешь, если так?

– Заносите во двор. – Женщина открыла калитку шире. – Обойдете дом, там увидите пристройку. Двери не заперты…

Женщина устремилась обратно в дом. По всей видимости, она уже отдыхала.

Вскоре Шаман лежал на обтянутом желтой клеенкой операционном столе. Джин сидел на скамейке рядом со шкафчиком, до отказа забитом разными пузырьками, пачками таблеток, бинтами и ватой.

Фатима редко оказывала медицинские услуги без разрешения своей, так называемой, «крыши». Со слов Гайрбека, местные бандиты – односельчане докторши, которые страховали ее на случай непредвиденных обстоятельств. Поэтому уверенный в том, что, узнав о гостях из соседней республики, они наверняка явятся, Антон вышел из машины и отошел к забору, на фоне которого в темноте его не было видно. Гайрбек укрылся во дворе.

Ведущие из дома в «операционную» двери распахнулись, и на пороге возникла рослая женщина в белом халате и шапочке. Джин поднялся со скамейки.

– Что случилось? – спросила она уставшим голосом, натягивая на левую руку резиновую перчатку.

– Болит! – простонал Шаман.

Он умело разыгрывал человека, у которого как минимум был приступ аппендицита или обострение язвы желудка. Для верности Шаман скрипнул зубами и стал гладить живот. Куртку он заранее задрал до самой груди.

Фатима подошла к столу и посмотрела на Джина:

– Когда это началось?

– Утром, – на секунду задумавшись, ответил Джин.

– Что ел? – разглядывая лицо Шамана, словно пытаясь понять, кто он, задала она следующий вопрос.

– Ничего, рвало его сильно, и все, – ответил за друга Джин.

– Сами откуда? – Наконец, надев перчатки, Фатима сложила руки в замок, расправляя между пальцами резину, и подняла кисти на уровень плеч.

– Какая тебе разница, женщина? – делая вид, будто вопросы вывели его из себя, возмутился Джин. – Ты доктор или следователь?

– Не кричите на меня, – спокойно ответила Фатима и принялась осторожно ощупывать живот Шамана: – Здесь болит?

– Нет…

– Здесь?

– Ох! – Вместо ответа он сморщился и приподнялся на кушетке.

– Тихо, – она подняла взгляд на Джина. – Нужны анализы крови.

– Ну, так делай! – вспылил он.

– Я не могу, – она покачала головой.

– Как это? – брови Джина поползли на середину лба.

– Сейчас я наберу у него кровь из вены и пальца, а вы отвезете ее в Назрань. Там отдадите…

– Слушай, женщина, ты что, не видишь, что человеку плохо? – Джин угрожающе сдвинул брови. – Делай хоть что-нибудь! Это брат мой. Если что с ним случится, я за себя не отвечаю…

– Меня пугать не надо, – с непривычным для кавказских женщин металлом в голосе заговорила Фатима. – Вы не знаете, какие люди лежали на этом столе…

– Сейчас ты на него ляжешь, – пообещал Джин.

Фатима фыркнула и устремилась в квартиру. Однако Джин перегородил ей дорогу:

– Куда уходишь?

– Пока не приедут мои хозяева, я не буду с вами общаться.

Едва она это произнесла, как на улице раздался скрип тормозов. Захлопали дверцы машин. Послышался шум шагов шедших через двор людей. Они о чем-то вполголоса переговаривались.

* * *

Впервые за все дни после гибели Хусейна Зарема проснулась отдохнувшей.

В окно светило солнце. Через открытую форточку вместе со звуками проснувшегося города врывался ветерок, надувая пузырем тюлевую занавеску.