Нас время учило…

Местные нравы. Одна учительница набрала 22 адреса полевых почт и двадцати двум фронтовикам посылает свои карточки. Письма пишу ей я, по ее просьбе. Письма она сшила в тетрадь с надписью «Образцы». Я спросила. Почему такое количество? Ответ:

– А почем я знаю, какой будет мой? Тот или этот?

Учительница немецкого языка дала классу самостоятельную работу – перевод, а сама ушла за перегородку, легла за русскую печку и оттуда через фанерную стену руководила уроком.

В школе говорю, что нужно сделать в тетради поля. Ученик встает и, глядя невинными голубыми глазами, серьезно переспрашивает:

– Мирра Самсоновна, делать поля или хоть насрать?

Когда угорцам говоришь «Спасибо», они отвечают: «Не на чем».

Лева прислал фотокарточку. Он в шинели, зимней шапке и в погонах. Мой брат – красноармеец! Не могу поверить.

Галя Филимонова

Хозяйка дома, в котором находился изолятор, вместе с другими колхозницами заготовляла в лесу дрова для детдома, и на нее напала медведица. Хозяйку увезли в больницу, охотники пошли в лес искать следы и через три дня вернулись, везя на самодельных санях тушу большой медведицы и трех живых медвежат в мешке. Двух увезли в Мантурово, а одного отдали в детдом. Медвежонок бегал по двору, пугал кур и скулил около вывешенной на плетне шкуры матери. Потом он стал выходить на улицу и забрел к нам в группу, где и остался жить. Как мы радовались, когда у нас появился свой медвежонок! Это было счастливое для нас время! Все его наперебой кормили, гладили, играли с ним. А он привязался к нам и ходил в нашем строю в столовую. Но время шло, и мишка рос быстрее нас. Скоро игры с ним стали опасными. Кроме того, он научился лазить через окно в столовую: по ветке березы добирался до окна, раскачивал ее и прыгал в окошко. Ольга Александровна отправила его с оказией в Мантурово.

Из дневника М.С. Разумовской

5 марта 1944 года. К восьмому марта написала литературный монтаж «Ленинградке».

Тебе, ленинградке, тревоги познавшей,
Тебе, ленинградке, на крыше стоявшей,
Тебе, ленинградке, спасающей жизни,
Работавшей честно на славу отчизны,

Тебе, ленинградке, познавшей невзгоды,

Достойно прошедшей сквозь трудные годы,
Сегодня привет пионерский мы шлем
И поздравление с праздничным днем.

В этом монтаже стихи чередуются с прозой, после нее звучат песни, написанные мной на популярные мотивы «Если завтра война», «Лейся песня на просторе» и др.

2 апреля. Взят Очаков. Фронт движется к Одессе, Кишиневу, Тирасполю. Дни стали очень длинные. Я стараюсь занять время: переделываю прочитанные сюжеты из книг на пьесы или сочиняю письма в стихах, которые пишу сразу без черновиков.

«…Эти дни я все время с тобою, дорогой и любимый мой брат, потому что, в стихах своих роясь, возвращаюсь я думой назад. В эти дни я тебя вспоминала – ведь апрель, а за ним будет май. В прошлый май я тебя поздравляла, вновь стихи ты мои прочитай. Все в порядке у нас. Мы здоровы. Писем ждем от тебя, дорогой. Твое каждое краткое слово нам приносит желанный покой. Сводки радуют: мы в наступленье, отступают фашисты гурьбой, скоро наша земля, без сомненья, наконец-то получит покой. Как живешь ты? Пиши нам, хороший, расскажи о себе, о друзьях, расскажи об учебе, что можно, и о ваших чувашских краях. Спать пойду. Завтра много работы. Я устала за день трудовой. Спи, братишка, без всякой заботы. Будь здоров, невредим, дорогой!».

12 апреля. Освобождены Одесса и Керчь. В детдоме репетируем к Первому мая бездарную пьесу Водопьянова «Вынужденная посадка». Очевидно, что как летчик он лучше, чем как литератор.

По просьбе местных девушек, ведущих переписку с «заглазниками», я пишу им письма. В знак доверия они показывают мне ответные письма. В них феноменальны первые фразы. Например: «Разрешите войти!», «Фронт и тыл едины – будем семьянины!», «Милости просим, и я к вам не прочь!». В одно из писем была вложена записка: «Уважаемый цензур! Если Вы мужчина, прошу вас не вынать вкладыш, в нем нет ничего против вождей или там чего. Это письмо любимой – проверка сообразительности и как забава. Но записку мою изъяте».

15 мая. Сегодня работала на поле. Оглянулась и подумала, что уже прошел еще один год. А вокруг ничего не изменилось, и трава такая же на буграх растет. Как-то очень хорошо действуют эти весенние теплые деньки, шелест листвы, шум ветра, голубизна Унжи.

Двое наших сотрудников получили вызовы и пропуска и могут хоть сегодня выезжать в Ленинград.

26 мая. Сижу на экзаменах по литературе в девятом классе Шулевской школы. Учительница очень важничает. Спросила, где я работаю. Обрадовалась, узнав, что веду пятый класс. Дала тему: «Образ Рахметова» и потом долго и подробно объясняла мне, где описан этот Рахметов и кто он. Я внимательно слушала, ни разу не улыбнувшись. Ученье – свет, а неученье – тьма…