Нас здесь не было. Золотой код

Ну его к лешему – даже заглядывать внутрь не буду. Только выбрался из передряги – хочется покоя и тишины, чая с плюшками, в компании с хомяком. Как он там, бедняжка? Скучаю по единственному близкому мне человеку в этом мире. Ну и что с того, что он плюшевый пет? Человек определяется наличием души, а не набором хромосом и наличием доисторических предков на деревьях, собирающих бананы.

И, напоследок, странная склянка с булькающим пузырящимся бульоном. Может, это бражка местная так готовится? Но размеры емкости явно не соответствуют грандиозности замысла.

Конголезский Фиал. Концентрированная мудрость и опыт зулусских шаманов. Применяется однократно перорально (через ротовое отверстие). Мана: + 60 (эффект постоянный).

Если талмуд я решил не принимать внутрь, то конголезский настой решил употребить сразу – прибавка очень уж аппетитная.

Лекарство должно быть невкусным – незыблемое правило фармакологов. Но не до такой же степени! Ладно бы оно просто противное, но отравление с учетом моего супер-резиста к ядам – беспредел какой-то.

Стойкость к ядам: + 2(25). Мана: + 60(128).

Если бы не последствия приема внутрь зулусского бульончика и последовавшего за ним отравления, то жизнь моя была бы прекрасна и восхитительна.

* * *

Весна, наверстывая упущенное, вступала в свои законные права. Нет, конечно, снег еще не таял, и даже не собирался темнеть, и есть такое подозрение, что в этом году он просто не успеет растаять – слишком сильно промерзло все вокруг за долгую, небывало холодную зиму. Но само отсутствие мороза (а температура субъективно, по ощущениям, уже близка к нулевой) и солнышко, ощутимо гревшее спину – все эти мелочи создают полное ощущение тепла и уюта. К тому же появились следы мелкой и крупной живности, даже пташка малая пролетела мимо.

Все замечательно и прекрасно, кроме интуиции, которая внезапно замолчала, усыпляя бдительность. И действительно, неприятности не заставили себя долго жать. За очередным поворотом, обогнув небольшой лесок, попавшийся на пути, я увидел идиллическую картину «Пикник на обочине».

Забыл добавить, что убийство некроманта не прошло бесследно и для меня. Отравление небывало мощной дозой эфирного токсина (а брызг попало на меня не так уж и мало) лишило меня магических способностей на несколько суток, и срок этот не истек даже наполовину. Именно поэтому я решил возвращаться домой – добычу токсина пришлось отложить до следующего раза. И надо же такому случиться, именно в этот момент, когда призыв Жнеца невозможен, мана на нуле, а эфирный токсин израсходован полностью – именно сейчас вляпаться снова.

То, что дожидаются именно меня – нет никаких сомнений. И лицо встречающего хорошо знакомо.

Повелитель Падших.

Уровень: 94.

Странно, но бледнокожий один, если не считать дежурной шестерки Псов Стужи тридцатого уровня (впрочем, даже без них мне ничего не светит в открытом противостоянии), сидит у костра и жарит шашлык. Мое появление его практически не заинтересовало: бросив взгляд, коротко кивнул, приглашая присоединиться, и продолжил возиться с… мясом? Ну, если бывает иссиня-красное мясо, с которого капает золотистая кровь, вспыхивающая на углях как высокооктановый бензин, то это мясо. Присаживаюсь на заранее приготовленное место – низкий чурбачок. Еще одно свидетельство, что ждали именно моего появления.

Как он узнал, что я именно здесь буду возвращаться? Нет ничего проще – следы изверга, прошедшего накануне, еще видны на снегу. Радует, что они тянутся дальше – Бахтимир успел пройти раньше появления Иного.

– Тебе не предлагаю: плоть кайшына – деликатес, но не для этого мира.

– Приятного аппетита, – сойдет вместо «здравствуйте». Нелогично желать здоровья давно умершему или никогда не жившему.

Минут десять проходит в молчании, прерываемом довольным чавканьем. По крайней мере не пытается убить сразу – и на том спасибо.

– Ты убил Архитектора, – не спрашивает, констатирует уверенно, без сомнений.

– Он нарушил слово, данное его хозяином, и напал первым.

– Слово Импу не стоит тени от его хвоста, – хохочет издевательски Повелитель. Потом хмурится, и с некоторой задумчивостью: – Ты поднял его книгу, хотя это считалось невозможным, – и опять не спрашивает, просто перечисляет ему известное.

– Я не могу отдать книгу, даже если захочу.

Повелитель кивает – мол, в курсе.

– Надеюсь, еще не открывал ее? Иначе я не смогу тебе помочь.

Надо же, какие чудеса в мире происходят! Нежить мечтает мне помочь! Где бы записать такое для истории и потомков?

– Извини, но в благородную и бескорыстную помощь я давно уже не верю. Тем более от «неживых».

В пустых глазах собеседника мелькает… удовлетворение?