Нас ждет Севастополь

Этого Уральцев не знал. Не знали ни в оперативном отделе, ни в политотделах армии и базы.

Уральцев направился в порт. Сегодня ночью он должен быть среди десантников.

Около причала он увидел высокого офицера в пехотной форме. Его фигура показалась удивительно знакомой. Неужели? У Уральцева даже екнуло сердце.

Подойдя ближе, Уральцев убедился, что это он, Николай Глушецкий. Тощий, сутулящийся, с обтянутыми скулами, но сомнений не было: он, Глушецкий.

— Николай! Коля! — воскликнул он и бросился обнимать его.

Глушецкий обрадовался встрече не меньше.

Они в обнимку пошли к берегу.

— Я думал, что уже никогда не встретимся, — сказал Глушецкий.

— Сошлись фронтовые дорожки.

Они сели на какой-то ящик у берега.

— Ты как тут оказался? — спросил Уральцев.

— Хочу проведать Виктора Новосельцева. Помнишь, говорил тебе о нем. С его катера высаживались на Малую.

— Помню, помню. Ты в резерве или уже имеешь назначение?

— Поеду разыскивать родную бригаду.

— Ее здесь нет. Она, кажется, в Девятой или Пятьдесят шестой армии. Где-то прорывает Голубую линию.

— Знаю. Трудно было получить туда назначение. Пришел в отдел кадров флота, а мне говорят, что бригада теперь находится в оперативном подчинении Девятой армии, со штабом флота не имеет связи. Предлагают мне другие бригады. Но я-то знал, что у них есть письмо полковника Громова с просьбой назначить меня помначштаба по разведке в его бригаду. Двое суток водили меня за нос, но все-таки назначение дали. А ты что поделываешь?

Уральцев сказал, что вернулся на газетную работу и теперь корреспондент фронтовой газеты.

— Рад за тебя. Нашу бригаду не забывай, наведывайся.

— Обязательно… Вот вид у тебя, Коля, неважнецкий. Неужели после госпиталя не дали отпуск?

— Дали. Шесть суток дома пробыл, но как только радио сообщило о десанте в Новороссийск, так сорвался и прямо в отдел кадров. Тут такие события, не до отдыха!

— Это верно, — согласился Уральцев. — Дома все в порядке?

Улыбка сошла с лица Глушецкого.

— Нет, Гриша, не все. Сын умер, а жена ушла на фронт медсестрой. Где она — точно не знаю.

— А какой номер полевой почты?

Глушецкий вынул записную книжку, развернул и назвал номер.

— Так это же береговой госпиталь на Малой земле! — воскликнул Уральцев. — Ты можешь встретиться с женой.

— Каким образом?

— Садись на мотобот, который идет к Малой земле за ранеными, — и ты там. С женой и войдешь в Новороссийск. А потом начнешь разыскивать свою бригаду.

— Неплохо было бы, — обрадованно заулыбался Глушецкий, по быстро притушил свою улыбку. — Соблазн большой увидать Галю… Но я рискую опоздать в бригаду. И без того я допустил глупость. Вместо того чтобы из Туапсе повернуть на Краснодар, я по ошибке проехал сюда. Задремал в машине, а шофер не предупредил. Теперь мне надо возвращаться в Краснодар, а оттуда начинать розыск бригады. Считай, сутки потерял. Ну, уж раз оказался здесь, то решил проведать Новосельцева. Пойдем к нему. Там поговорим еще.

5

Недолго длилась встреча друзей. Как только стемнело, на катер погрузились десантники.

Обняв на прощание Новосельцева и Уральцева, Глушецкий пошел разыскивать мотобот, который должен отправиться в рейс к Малой земле. Желание увидеть жену превозмогло все остальное. «Ладно, — думал он в свое оправдание, — на два-три дня позже явлюсь в бригаду и повинюсь полковнику Громову. Он поймет, должен понять. В конце концов я ведь не использовал положенный мне отпуск».

Уральцев остался на катере, твердо решив в эту ночь высадиться вместе с десантом. Новосельцев пытался было отговорить его, но тот остался непреклонным.

— В каждой бригаде, — заявил он ему, — есть представитель политотдела армии. С куниковским батальоном высадился агитатор политотдела Юркин, с двести пятьдесят пятой бригадой — инспектор политотдела Цедрик, инструктор Лысенко, в стрелковом полку инспектор Мовшович. В общем, в политотделе сейчас никого не увидишь. И в редакции армейской газеты нет сейчас никого, все журналисты в бригадах, дивизиях, батальонах. И мое место там.

Когда катер вышел из бухты, на мостик поднялся командир десантного отряда. Был он черноволос, с аккуратно подстриженными усиками.

— Как ваша фамилия, товарищ лейтенант? — спросил его Новосельцев, вспомнив, что в прошлый раз забыл спросить фамилию веселого командира взвода автоматчиков, а лишь знал, что зовут его Сергей.

— Моя фамилия Воронов, а звать Иваном.

— У вас взвод или просто пополнение?

— Почти что взвод.

— Как это понимать?

— Шесть человек осталось от моего взвода, остальные новички.

— В переплетах, стало быть, не бывали?

— Мои-то бывали, а другие в десантных делах несмышленые.

— Но что-то соображают?

— Да вроде бы. Помкомвзвода сержант Сорокин, командиры отделений Воробьев и Зябликов участвовали в десантах в Камыш-Бурун и на Малую землю. Они недавно из госпиталя. Но успели ребят поднатаскать.

Новосельцев рассмеялся:

— Что это все вы с птичьими фамилиями?

Лейтенант тоже улыбнулся:

— Так уж как-то подобрались. Есть еще у нас Соловьев и Курицын.