Нас ждет Севастополь

— Неудобно, конечно, тем более, что я парторг, личность, можно сказать, ответственная. А с другой стороны, ты, старшина, прими во внимание такую ситуацию. Народ угощал нас за доброе дело. Какое мы имеем право отказываться! В нашей МТС, помню, был такой случай. Комбайнер один женился. Народу на свадьбе — уйма. Пьют дай боже! И случился на ту пору в селе секретарь райкома партии. Пригласили его. Прийти-то он пришел, а ни одного стакана не выпил за здоровье молодых и со стариками не чокнулся. И не то чтобы не пьющий, из точных источников знаю — понимает толк в горилке, а, так сказать, честь свою и субординацию соблюдал, боялся, как бы худого слова о нем не сказали вышестоящие партийные товарищи. А того не сообразил, что народ после этого стал о нем говорить: гордый, брезгует нами. Потерял, стало быть, авторитет в народе. А это — последнее дело!.. Вот так, старшина!

— Эге, — посерьезнел и Коган. — Кому как, а меня могут выгнать. Командир роты поставил мне определенные условия. Знаете что — пусть этот бочонок вина разведчики сейчас разопьют. Тогда мы не будем выделяться среди них.

И он громко рассмеялся, довольный выдумкой.

— Точно, — подхватил Логунов и тоже рассмеялся. — Хитер же ты, Коган.

— Нет, так, пожалуй, не годится, — покачал головой Гриднев.

— Да, такое разрешить нельзя, — авторитетным тоном сказал Безмас. — Сделаем лучше так. Одна хозяйка на первом этаже дала мне ключи от своей квартиры. Она уехала на двое суток в Гагры. В ее квартире и переночуете. Да только предупреждаю, чтобы все в порядке было.

— Вот это деловое предложение, — сказал Гриднев. — Веди нас в ту квартиру.

В то время, как старшина спроваживал подвыпивших разведчиков в отдельную квартиру, Глушецкий и Уральцев находились с одним взводом на берегу моря и тренировались в прыжках с катера на берег.

Уставшие, продрогшие от сырости, вернулись разведчики в роту. Увидев, что многие из них приняли крещение в морской воде, старшина сказал Глушецкому, что имеется бочонок сухого вина и не лишне будет дать тем, кто промок, чтобы не простудились.

— А тем, кто хорошо прыгал, стало быть, ничего, — задумался Глушецкий. — Получается несправедливо. Большой бочонок?

— Ведра на три.

— Дайте всем по стакану. Ужин погорячей.

Поужинав, Глушецкий сказал Уральцеву:

— Думаю сходить домой. Шесть суток не мог вырваться. Жена заждалась, наверное.

— Иди, — поддержал Уральцев.

Но только Глушецкий надел шинель, как в комнату вошел командир бригады. Поздоровавшись, он снял полковничью папаху, положил ее на стол и сел.

— Докладывай, — сказал он отрывисто.

Глушецкий горестно вздохнул, заметив соболезнующую улыбку на лице замполита. Достав из планшета тетрадь, он раскрыл ее и стал рассказывать о ходе боевой и политической подготовки.

Громов взял тетрадку, бегло перелистал ее и отбросил в сторону.

— Можно на бумаге все размалевать хорошо. Проверю, не забыли ли про овраги. Сегодня ночью проведешь ночной поиск, — он вынул план Мацесты. — Вот высота, заросшая кустарником. На вершине ее пулеметная точка. Надо блокировать ее и поймать там языка. Буду проверять сам. Вопросы?

— Поднять всю роту или хватит взвода? — спросил Глушецкий.

— Хватит взвода. В поисках должны участвовать молодые разведчики. Бывалые пусть отдыхают.

— Сейчас поднимать?

— В полночь. А сейчас пойдем поговорим с людьми.

Они поднялись на чердак. Полковник с удивлением осмотрелся.

— Да у вас тут настоящая культурная казарма. В батальонах люди живут хуже. А чем это так вкусно пахнет?

— У нас здесь и кухня, — пояснил Глушецкий.

— Пахнет жареным мясом, луком. Где добыли?

И он испытующе посмотрел на командира роты. Пришлось Глушецкому объяснить, как в роте оказалось мясо.

— Гм, — чуть заметная усмешка появилась на лице полковника. — Покажи мне этих расторопных мясников.

Глушецкий обвел взглядом казарму и, не увидев ни Гриднева, ни Когана, подозвал старшину, стоявшего навытяжку в стороне.

— Где Гриднев и Коган?

Безмас на мгновение стушевался, но быстро нашелся что сказать.

— Я их отправил по одному хозяйственному делу в батальон. Вернутся они не раньше чем через час.

— Гм, — опять чуть усмехнулся Громов. — Смотрите, Безмас, чтобы без арапских номеров. Я когда-то, помнится, предупреждал вас.

Старшина приложил руку к груди и горячо сказал:

— Я же дал слово моряка, товарищ полковник!

Полковник сел на табурет и оценивающим взглядом окинул молча стоявших разведчиков.

— Как фамилия? — спросил он стоявшего ближе к нему разведчика.

— Ефрейтор Байсаров.

— В разведке впервые?

Глушецкий ответил за ефрейтора:

— Со мной пришел. Опытный солдат.

— А-а, — протянул полковник, сразу утрачивая интерес к Байсарову. — А вы? — вопросительно посмотрел он на круглолицего, подтянутого бойца, который когда-то назвался Глушецкому боксером. — Из молодых?

— Так точно, товарищ полковник, — молодцевато отрапортовал тот и шагнул вперед. — Добрецов, пока еще рядовой.

Полковнику ответ понравился.

— Гм… значит, имеете виды на командира?

— Так точно…