Нас ждет Севастополь

Таня ничего не ответила и пошла вперед, держа винтовку на изготовку. Впереди была сплошная темнота. Таня чувствовала, как колотится сердце. В любой момент можно встретиться лицом к лицу с врагом или наступить на мину. Сапоги чавкали в грязи, и казалось, что эти противные звуки слышны далеко. Однако Таня не замедляла шага, чтобы автоматчик не заподозрил ее в трусости. А то потом пойдут разговоры: «Девка — она и есть девка. Не стоило брать с собой в десант».

Наконец лощина кончилась, и они поднялись на бугор. Отсюда опять можно было увидеть море, и стало как будто светлее. На берегу по-прежнему рвались снаряды.

Таня обошла бугор, подбирая место для засады. Кругом росли кусты колючего держидерева, почва была каменистая. Беленко разыскал небольшую яму и предложил:

— Можно, пожалуй, тут устроиться.

Таня согласилась. Вдвоем они углубили яму и замаскировали кустами держидерева.

В ожидании рассвета сидели на дне ямы. Посмотрев на нахохлившуюся девушку, Беленко сказал:

— Поспать бы вам. Я подежурю.

— Вот еще, — сердито отозвалась Таня.

— Как хотите…

Рассвет наступал медленно. Он был серый, тусклый, без солнца. Тучи закрывали все небо, укутали вершину горы Колдун. На лощину, которую проходили ночью Таня и Беленко, опустился туман. Из-за него не было видно, что делается на берегу и в Станичке.

— Раз такое дело, — проговорил Беленко и хитровато посмотрел на Таню, — можно и позавтракать. Как ваше мнение, товарищ снайпер?

Таня согласно кивнула головой.

Беленко вытянул из набитого вещевого мешка банку консервов, хлеб и флягу. Таня тоже начала развязывать свой мешок, но Беленко остановил ее:

— Какой смысл сразу вскрывать две банки. Одна положена на двоих. Опорожним сейчас мою, а в следующий раз вашу.

— Не возражаю, — сказала Таня.

— Ложка есть? — спросил Беленко и протянул ей флягу. — Перед едой не грех возбудить аппетит. Это разбавленный спирт. Отлично согревает.

— Не объясняйте, знаю, что не компот, — усмехнулась Таня, беря флягу.

Она со вниманием посмотрела на своего напарника. Был он широколицый, с широким разлетом темных бровей, из-под которых смотрели веселые голубые глаза. На верхней губе у него топорщились аккуратно подстриженные усики, редкие и рыжеватые, которые совсем не шли к нему. «Зачем он их отрастил?» — невольно подумала Таня.

— Не робейте, хлебните, — с убеждением проговорил Беленко. — В такую дрянную погоду полезно…

Сделав глоток, Таня закашлялась и испуганно прикрыла рукавом рот. На глазах выступили слезы. Справившись с кашлем, она торопливо принялась есть консервированное мясо.

— Это же чистый спирт, — с укором заметила она.

— Ну уж и чистый, — пренебрежительно усмехнулся он. — Я туда стакан воды влил.

Он поднес флягу ко рту, выпил, крякнул и удовлетворенно заметил:

— Теперь кровь быстрее побежит по жилкам. А то от холода, пожалуй, зубами лязгать будешь.

Позавтракав, Таня поднялась и оглядела местность. Корабли ушли, и на берегу царила тишина. И не только на берегу, но и везде было тихо и безлюдно, даже одиночных выстрелов не раздавалось. Наступившее безмолвие казалось неестественным, оно даже пугало.

— Странно, — слегка растерянно проговорила она, опять садясь на дно ямы.

— Тишина ненадолго, — пояснил Беленко. — Ребята оборону заняли, затаились. Скоро начнется тематический концерт.

Действительно, вскоре тишину разорвали взрывы снарядов. Таня выглянула. Туман рассеялся, видимость стала хорошей, и было отлично видно, как в Станичке немцы делали перебежку от дома к дому. Из одноэтажного каменного дома раздались выстрелы, и немцы отхлынули от него. Таня положила винтовку на камень и стала смотреть через оптический прицел.

Беленко вынул из вещевого мешка бинокль и тоже стал смотреть в ту сторону.

— Далековато, — промолвил он с сожалением, — с километр.

— Тысяча сто метров, — сказала Таня и начала наводить прицел на гитлеровского офицера, стоящего перед солдатами и размахивающего пистолетом. По-видимому, он ругал их и заставлял идти в атаку.

Таня плавно надавила спуск, раздался выстрел. Офицер схватился руками за бок и упал.

— Здорово! — восхитился Беленко метким выстрелом.

Через дорогу мелкими группами начали перебегать немецкие солдаты. Таня открыла по ним стрельбу. Беленко фиксировал: первый, второй, третий…