Нас ждут

Внизу, в улицах, уже темно, а тут, над крышами, солнце светит, и мы, освещённые солнцем, летим и поём знаменитую итальянскую песню (никогда ни до ни после ни слова по-итальянски не говорили, а тут запели вдруг от восторга, звонкими голосами):

Сульмаре лю-чико
Лестра дордженте
Плечида ленда
Проспер эльвенте!
Венита ля джере!
Барката мия!
Санта лючия!
Санта лючия!

Все люди останавливаются внизу, головы задирают, а мы летим, освещённые солнцем, и поём!

Облетели круг над городом и снова на балкон вернулись.

— Колоссально! — говорю.

— А ты как думал? — Дзыня говорит.

— К сожалению, — говорю, — мне домой надо сходить, родителям показаться, с утра как ушёл, дома не был. Поем, посплю, а завтра утром снова к тебе.

— Нормально! — Дзыня говорит.

Спустился я по его лестнице на улицу, к себе пошёл. По дороге одного из братьев Соминичей встретил — идёт, бережно к груди какой-то свёрточек прижимает.

— Достал! — радостно говорит. — Свеженькие!

— Что это!

— Как что! — Соминич говорит. — Забыл? . Батарейки для нашего приёмника! Вместе же с тобой хотели делать!

— А-а-а-а! Да нет, мой друг Дзыня может за секунду сотню таких приёмников сделать! Да и не только...

Соминич ничего не сказал, повернулся и ушёл к себе в подъезд. А я — к себе.

Утром прихожу к Дзыне, выходим с ним на балкон. Глядим, по улицам идут толпы школьников, с букетами в руках.

— А-а-а! — говорю. — Сегодня же первое сентября! Помню сквозь сон, что-то такое родители мне мои говорили... Ну, как мы с тобой решим: будем в школу ходить или нет?

— Ты что, вообще уже? — Дзыня говорит. — Нам в школу ходить, когда мы и так всё можем?

— Но просто интересно бы узнать, что такое они там проходят? Писать-читать научиться — вдруг пригодится?

— Зачем? — Дзыня говорит.

— Ну, мало ли что?.. Может, мы воспоминания свои захотим написать?

— Идея! — Дзыня говорит. — У меня сосед, из соседней комнаты, тоже сегодня в школу пошёл. А у нас будет ручка-самописка, которая будет у него всё списывать. Посмотрим те записи — и будем всё знать!

— А как будет ручка-самописка у него списывать?

А очень просто! Стол у него у окна стоит. А я поставлю на свой балкон зеркало, ручка через зеркало будет видеть, что он там пишет, и нам в тетрадь списывать!

— Замечательно!

Появилась тут на столе ручка-самописка, гусиное перо, и в него воткнут стержень от шариковой ручки.

Полежала самописка, потом вдруг изогнулась в вопросительный знак.

— Что это она? — Дзыня спрашивает.

— Она спрашивает: что писать?

— А! — Дзыня говорит. — Сейчас!

Поставил на свой балкон зеркало, и в зеркале с ходу вся соседская комната отразилась: стол у окна, шкаф, в общем, всё!

— Вот так! — Дзыня говорит. — Будет он за столом уроки свои делать, а мы с ходу будем узнавать, чего он там пишет!

— Колоссально! — говорю.

Так и сделали, целую неделю гуляли. Иногда только зайдём к Дзыне, видим в зеркале: сосед сидит в своей комнате, пишет и самописка всё копирует.

Примерно через неделю я говорю:

— Давай посмотрим хоть, что она там накарябала?

Смотрим записи ручки-самописки и ничего не можем понять! Какие-то буквы непонятные, никогда таких не видел, и строка почему-то идёт справа налево!

— Ничего не понимаю, — Дзыне говорю. — Может, это он не по-русски пишет?

— А по-каковски ещё? — Дзыня говорит.

Долго думали мы, гадали: что это перед нами такое?

Потом посмотрел я в зеркало на балконе и всё понял!

— Зеркало! — говорю. — Самописка писала то, что в зеркале видела, а в зеркале буквы переворачиваются. Поди теперь разбери, что она тут понаписала!

— Да. Неудача! — Дзыня говорит. — Ну, ничего! Для чего нам буквы какие-то знать, если мы и так всё можем, кем захотим, тем и станем!.. Колоссально! Ну давай, кем ты хочешь стать? Быстро!

— Да ну, неудобно как-то!..

— Что значит неудобно!.. Давай!

— Вообще, честно если, я шахматы очень люблю.

— Шахматы? — Дзыня говорит. — Годится! Давай, кем ты хочешь стать, чемпионом города? Чемпионом мира?!

— Вообще, хотелось бы чемпионом мира.

— Давай, — Дзыня говорит.

— Постой, — я вдруг испугался. — Подожди! Если вдруг ни с того ни с сего новый чемпион мира появится, никто не поверит, понял? Скажут все: откуда взялся, кто такой? Не знаем такого! Надо сначала в каких-то турнирах победить, чтобы узнали тебя, привыкли!

— Давай! — Дзыня говорит. — В каком турнире сначала хочешь участвовать?

— Ну, сначала в районном, что ли.

Пришли в шахматный клуб, стал я играть. Быстро всех победил, но там я вроде действительно лучше всех играл. Потом — турнир на кубок города в шахматном клубе начался. Там я тоже до финала быстро дошёл, минут за шесть всех обыграл! Но в финале, как назло, очень сильный противник мне попался.

Я — так, он — так, я — так, он — так.

В шахматах, к сожалению, чудеса не проходят, если, ни с того ни с сего вдруг фигура у тебя на доске появится или у противника неожиданно исчезнет, тут же заметят все, скажут: жулик!

Подмигнул я Дзыне, вызвал его в коридор.

— Выручай! — говорю. — Сам видишь, две пешки у него перевес! Сделай что-нибудь!