Насчет папайи

Но в то же самое время, хоть он и ни на минуту не забывал, что ему чуть не оторвали полголовы, в этой самой голове вертелась одна простая мысль: «Пошло! Пошло!» Та злоба Глисона, с которой он в последний раз дернул его за ухо, возможно, происходила от одной только гомофобии, но то, что было до этого, и то, что было потом, ясно показывало, что этим дело не ограничивалось. То, что его вообще взяли за ухо, доказывало, что дело здесь не только в том, кто он такой и где он познакомился с Хендриком. Это доказывает, что они психовали, они были на взводе и не остановились бы перед тем, чтобы пустить в расход весь штат «Грузоперевозок», если бы только это помогло им получить то, что нужно, — и притом боялись, что если они это сделают, то их тайные дела неминуемо будут раскрыты. И именно поэтому — хотя Даффи, конечно, очень искусно замутил им мозги полуправдой — они так хотели ему верить. Они отчаянно хотели верить, что он — всего-навсего тот, за кого себя выдал.

И эта их взвинченность, это желание поскорее дать ему пинка под зад, придавали Даффи уверенность, что что-то должно произойти, и очень скоро, что товар уже в пути. Поэтому они так взбеленились, когда произошла новая кража, и поэтому они мечтали, чтобы Даффи повесил эту кражу на Кейси еще до конца недели. У них не было против Кейси никаких доказательств, не могло быть у них и доказательств того, что Даффи вообще способен кого-то уличить, но их тревога заставила их верить и в первое, и во второе. Поэтому Даффи не был удивлен, что миссис Бозли повела себя точь-в-точь, как было условлено. Он только начал переодеваться, когда к нему подошел Тан.

— Миссус Боси хочет тебя видеть скоро-скоро.

— Спасибо, Тан, я подумаю.

— Нет, она говорить скоро-скоро.

— Ладно, ладно, Тан, иду, — он лениво потянулся, — ну и баба, настоящий геморрой, ей-богу.

— Ты порезался?

— Да, порезался. Чуть уха не лишился. Ладно, чепуха.

По лицу Тана было ясно, что он до крайности удивлен новым Даффи, который сегодня опоздал на работу. Новый Даффи вразвалочку направился к начальскому кабинету, толкнул ногой дверь и остановился в проеме. И он, и миссис Бозли говорили очень громко — так, чтобы их было всем слышно.

— Вызывали?

— Да. Садитесь, Даффи.

— Мне и здесь хорошо.

— Вы опоздали.

— Ну и что?

— Как это «ну и что», Даффи? Я требую объяснений. Другим пришлось трудиться за вас, пока вы не соизволили появиться.

— Это что-то новенькое. Обычно я тут день-деньской за всех вкалываю. Пускай теперь они потрудятся.

— Если вы недовольны своей работой, вам лучше поискать другую. Не могу сказать, что по вас здесь будут особенно скучать.

Они перешли на крик; краем глаза Даффи видел, как удивленно смотрят на них Кейси и один из водителей.

— Я б не возражал, а то слишком уж тут много сварливых сук.

Этого хватит, подумал он; даже если они терпеть не могут миссис Бозли, они все равно поймут, что одного такого оскорбления достаточно для моментального увольнения.

— Вы уволены.

— Вы не имеете права так сразу меня уволить.

— В таком случае, я хочу, чтобы через неделю ноги вашей тут не было. А сейчас идите, работайте.

Даффи пнул стеклянную дверь, но она была предусмотрительно снабжена металлической рамой. Спускаясь по лесенке, он повернул голову и выкрикнул:

— Профсоюза на вас нет, блин.

Хотя бравада была наигранной, она заразила Даффи. Он действовал согласно уговору, но ему нравилось орать на нее на виду у всего склада. Он сидел в своем углу и был доволен тем, как прошло сегодняшнее утро. А когда раздался звонок на обед, случилась удивительная вещь: Кейси вразвалочку подошел к нему и ткнул кулаком в бицепс.

— Пора в столовку, — громко и отчетливо объявил он.

Даффи почувствовал себя дрессировщиком, который спустя годы неустанного труда научил-таки одного из своих подопечных изъясняться на человечьем языке. Усилие это, однако, далось Кейси нелегко, и двойную порцию спагетти и жареной картошки он поглотил со всегдашней своей неразговорчивостью. Наконец, прикончив двойную порцию пудинга, он отложил ложку и шумно вздохнул. Даффи решил, что теперь он может завязать разговор.

— Ну и денек, — сказал он, — когда брился — чуть ухо себе не отрезал, а теперь вот коленом под зад получил.

Кейси нахмурился. Похоже было, что он усиленно думает. Затем, тоном величайшей конфиденциальности, проговорил:

— Сукой назвал. Хе-хе.

Даффи чуть не подпрыгнул. Насколько он мог понять, Кейси сейчас выразил нечто вроде приязни к нему. Как жаль, что на это ушло столько времени, и что им остается обедать друг с другом не больше недели. И как жаль, что Даффи, возможно, придется вляпать Кейси в дерьмо.

После работы он снова поехал к Первому терминалу и пошел в зал с яблоней. Там царила все та же атмосфера всеобщей паники, только одна партия пассажиров с влажными ладонями сменилась другой.

— У меня для тебя парочка конкретных вопросов и тест на изобретательность.

— Валяй.

— Конкретный вопрос номер один. Ты находишь героин. Не важно, где. Скажем, в заднице у какого-нибудь китайца. Что потом?

— Ну, сначала мы, наверное, его оттуда достанем.

— А потом?