Насчет папайи

Затем он снова занялся банками. У него уже устали пальцы. Может, ему стоит купить себе электрооткрывалку. А может, и нет: вряд ли у него еще будет такая работа. В банке номер сто семнадцать нашелся другой пакет. Он вынул его и положил рядом с первым. Дальнейшая работа, что называется, плодов не принесла (в определенном смысле, конечно). Даффи распрямился и воззрился на кухонный стол. Сто сорок четыре истекающие сиропом банки личи уставились на него, раззявив рты. Это напомнило ему шуточное соревнование, какое бывает на ярмарках: пытаешься попасть шариком для игры в пинг-понг в один из стоящих скопом круглых аквариумов: шарик несколько мгновений катается по ободку, и если он упадет в аквариум, значит, ты выиграл приз. Даффи выиграл два.

Он взял два больших черных пластиковых мешка для мусора и сгреб в один из них все личи, в другой (аккуратно прикрыв крышечки) он покидал банки. После этого он протер стол и поменял полотенце под пакетиками с героином, как будто это была салфетка. Затем он сел и стал на них смотреть.

Он собирался оставить наркотик так, как он был упакован, но потом вспомнил, что говорил ему Уиллет. Если выяснится, что пакетики родом с разных фабрик (кто знает), это может все испортить. Даффи аккуратно высыпал их содержимое в банку из-под варенья и несколько минут яростно ее тряс. После этого он разложил героин в шесть имевшихся у него пакетиков. Половину он положил в один пакет и завязал его проволокой. Другую половину он распределил по пяти пакетикам и тоже их завязал. Теперь они были не больше пяти миллиметров толщиной. Должно было получиться.

Он тщательно вымыл банку и вытер стол. Тут у него появилась идея. Он открыл пакет, куда сунул банки, и достал оттуда одну. Распутал проволоку и накапал в героин немного сиропа. Это немножко облегчит им работу. Пускай он не может выписать ордер на арест, но сделает все, что в его силах. Если Фармнадзор и впрямь такой дошлый, как говорил Уиллет, он должен распознать жидкость, которая попала Далби в героин. Что ж, мистер Далби, получали ли вы такого-то числа ящик с личи? Даффи представил, как тот отвечает: да, и я открыл каждую банку собственными руками, и ни в одной не нашел своего героина. Спасибо, мистер Далби. У обвинения — все, Ваша Честь.

Даффи отнес черные пакеты к фургону. Он надеялся, что тот, что с личи, не прорвется. Семьдесят с лишним фунтов сладких глазных яблок катятся по улице и воняют розами. Он с облегчением швырнул их в кузов. Потом банки. Натянул водительские перчатки и снова зашел в дом. Тщательно обтер пять маленьких пакетиков и положил в правый карман куртки. Он мог бы взять с собой и пакет, предназначенный Далби, но вместо этого положил его в холодильник.

Последний рейс в Хитроу-Сити, думал он, направляясь к аэропорту по М4. Была половина десятого. Летающие гробы превратились в цветные точки; они висели на небосводе, почти не двигаясь. Даффи по-прежнему казалось, что они вот-вот покатятся вниз, словно искорки из сопла ракеты. Но они все не падали. Нет, они не упадут, по крайней мере, пока есть Даффи и можно его раздражать: Даффи был смыслом их существования. И, конечно, этой ночью пилоты решили заходить на посадку со стороны М4. Даффи так и слышал, как они переговариваются: «Хотел было завернуть с севера, но решил напоследок помахать Даффи крыльями, резко сбавил высоту и вошел в пике. Ты бы видел, как он испугался. Крутанул руль и нырнул в канаву. Вот чудак».

На складе он управился быстро. Третий ящик справа — вот все, что его интересовало. Он вытащил портрет Далби из рамки, вставил между задней стенкой и фотографией пять тонких пакетиков. Теперь рамка стала туже держаться, но он сомневался, что миссис Бозли это заметит. Все, что она замечает, это пухлое лицо, глянцевую лысину, аккуратненькие золотые очочки. Интересно, когда она смотрит на эту фотографию: когда дела идут хорошо или когда дела идут плохо? Зачем люди вообще держат на письменных столах фотографии? Даффи не знал. У Даффи даже не было письменного стола.