Насекомые и волшебники, или Фотосессия (СИ)

«Извините, пожалуйста. Я не специально, честное слово»

«Не специально? Жаль. Я было уже подумал:)»

«Обменяемся?»

«Только вечером, я ещё не вернулся»

«Извините ещё раз»

«Всё в порядке, просто забавно»

«Что вам кажется забавным?»

«Смотрю на свои рукава и улыбаюсь»

«Вы сохраните свою репутацию до вечера?»

«Думаю, да:) У вас сегодня тренировка?»

«Да»

«Пусть кто-нибудь довезет вас туда, а потом к котам, поужинаем»

«Я и сама доеду»

«Не сомневаюсь:) Не будем множить колёсные сущности без необходимости:) Я вас очень прошу:)»

«Ок»

«Ура»

«У вас красивая запонка, кстати»

«А ваша интересная»

«Чем же?»

(пауза в переписке на несколько минут)

«Элоиза, извините, но окружающая действительность требует моего внимания. Обнимаю, до вечера:)»

«До вечера:)»

* * *

Элоиза сидела за столом и смотрела на манжеты сорочки. Да, в правой была её запонка с монограммой — первые буквы двух её имён, а в левой — обсидиановый прямоугольник с крошечным бриллиантом в углу. Они же совсем разные! Ну как можно было перепутать? И хорошо ещё, что никто не заметил.

Она погладила черную запонку кончиком пальца. Нарочно не придумаешь! Никогда ни у каких своих мужчин она никаких их вещей не брала и не носила. И морщила нос, когда ей о чем-то таком рассказывали. И вот сама докатилась!

Или не докатилась? Или, может быть, это по-другому называется?

Да классно это, и точка. Целый день носить на себе его предмет, и чтобы этого никто не заметил.

Она встала из-за стола, прошлась по кабинету, заглянула в ванную комнату, улыбнулась своему отражению в зеркале, потянулась хорошенько. А потом села за работу и не отрывалась до вечера.

6.9 О запонках, об именовании и о вынесенных дверях

Всё ещё вторник второй недели

* * *

Возле «Котов» уже стояла машина Себастьена. Карло, которого монсеньор назначил водителем Элоизы на вечер, увёз её в зал, потом забрал оттуда и привёз к «Котам». Он, по обыкновению, болтал и улыбался, но посматривал на неё как-то странно, раньше она в нём ничего такого не замечала.

— Дон Карло, со мной что-то не так? — спросила она в конце концов.

— А вдруг вы сейчас на меня тоже что-нибудь прицепите, а я и не замечу? — он скорчил смешную рожу, но она чувствовала, что за бравадой — неуверенность.

— А есть повод? — подняла бровь она.

— Надеюсь, что нет, но вдруг я чего-то не знаю? Все знают, что вас обижать нельзя, потому что себе дороже, но вдруг ещё что-то, и вы как глянете?

— Господин Джильи не знает. А вам я скажу, если вдруг что, — улыбнулась она. — А потом уже гляну. Договорились?

— Договорились, — улыбнулся он в ответ. — Но я всё равно изумляюсь, как это Себастьяно вас не боится.

— Он бесстрашный, — она снова улыбнулась.

Вспомнила про запонку и улыбнулась опять.

— Ладно, хорошего вам вечера, — Карло открыл дверь, помог ей выбраться и помахал рукой на прощание.

— Спасибо, — кивнула она и пошла внутрь.

Себастьен ждал её на балконе, и было в его облике что-то, что не вязалось с их беззаботной перепиской днём.

— Добрый вечер, Элоиза, — он поцеловал её пальцы и проводил за стол.

— Добрый вечер, монсеньор, — кивнула она.

— Садитесь и рассказывайте, что у вас сегодня получилось. А то все уже знают, кроме меня, — он смотрел серьёзно и не улыбался.

— Вы считаете, что я была неправа? И нельзя так смеяться над бесцеремонными и неприятными людьми?

— Да нет же, нет, правы, вы всё сделали правильно. Расскажите подробности. Сейчас нам принесут ужин, и я готов вас слушать.

Она внимательно оглядела его. Что не так? Тем временем им принесли ужин, но он продолжал внимательно на неё смотреть и совсем не смотрел в тарелку. И было в его взгляде что-то, чего она с ходу прочитать не могла.

— Себастьен, возьмите, пожалуйста, вашу запонку и не сердитесь на меня, — она отстегнула помянутый предмет и протянула ему. — И скажите уже, что не так.

— Не так? — нахмурился он. — Почему вы решили, что не так?

— Потому, что это видно невооруженным глазом.

Он взял свою запонку, положил её на стол, отстегнул с манжеты то, что там было. Тоже с левой, между прочим.

— Скажите, это ведь монограмма?

— Верно, — согласилась она, не понимая пока, куда он клонит.

— «Э» — это понятно, а кто такой «Р»?

— А почему «такой»? — несказанно удивилась она.

Был, конечно, в её жизни один «Р», но эта запонка была намного раньше.

— Что ли «такая»? Это девушка? — он удивился ещё больше.

— Нет, это я, — рассмеялась она. — Я и ещё раз я.

Он еще больше нахмурился… потом понял.

— То есть… это два ваших имени?

— Конечно.

— А я уже успел подумать черт знает, что.

— Я заметила, — мягко улыбнулась она.

— Тогда говорите, пожалуйста. Элоиза — и?

— Рафаэла.

— Рафаэла Элоиза? Или есть ещё?

— Есть, конечно, — усмехнулась она. — Просто эти два имени в наибольшей степени мои.

— А дальше?

— Рафаэла Элоиза Лианна Магдалена.

— Постойте, Лианна — это же ваша сестра?

— Да, мы с ней, как у нас говорят, перекрёстные сёстры. У меня в комплекте есть Лианна, а у неё — Элоиза. Мы родились с разницей в несколько месяцев, наши бабушки были сёстры-близнецы, матери — двоюродные, а мы хоть и троюродные, но очень близки.

— А Магдалена?