Наш человек на небе (СИ)

- Не знаю. Но от подлинности документов, — особенно из четвёртого пакета, — очень многое будет зависеть. Прежде всего, в политическом плане. Поэтому важно убедиться, что бумаги к вам попали случайно и против воли немцев.

- Говорю же, — повторил Мясников, — наугад брали. Мы уходили с Юно и Гитлером, когда там выбирать-то? Половинкин, что под руку попалось, то и прихватил. Хозяйственный парень.

- Герой... — пробормотал Берия, — тоже герой.

Он отставил пустую кружку и внимательно посмотрел в глаза собеседнику.

- Страшно было?

- Очень.

- Страшнее, чем в Харбине?

- Страшнее.

 - Чем в Дербенте?

- Намного.

- Тогда почему?..

Лаврентий Палыч не договорил, но, разумеется, Мясников его понял: речь шла не о его личном страхе. Просто Берии очень надо было понять — из каких соображений исходил такой опытный человек, как Мясников, когда оценивал невозможную задачу как выполнимую.

- Половинкин, — сказал майор.

- Что Половинкин?

- Повлиял. Пришёл, говорит: Юно пропала. И как-то сразу понятно, что надо выручать. Любой ценой.

- «Любой»? — хмыкнул Берия.

Мясников нетерпеливо рубанул воздух четырёхпалой ладонью:

- Я знал, что всё получится.

- Но как?

- Половинкин, — объяснил Мясников, замыкая круг. — Я чувствовал, что проиграть мы не можем, потому что с нами был Половинкин.

- Командовал ты.

- А вёл он, — майор на мгновение запнулся. — Даже не он... а словно бы его. Понимаешь, словно бы какая-то сила.

- Сила, говоришь...

- Ну, не сила, не придирайся, я не говорец... В общем, он как будто не то что не боится поражения — он его просто не видит. Как будто нет у него в картине мира понятия такого — «поражение».

- Так не бывает, — сказал Берия, испытывая смутное возмущение.

- Всегда — не бывает, — согласился Мясников. — Но всегда и не надо. Надо просто выбирать такой путь к цели, чтобы на этом конкретном пути точки поражения не было предусмотрено.

Берия молчал, раздумчиво поблескивая стёклами пенсне.

- И Половинкин умеет выбирать такой путь. Не умом. Интуитивно, что ли. И он в своём пути уверен. И эта уверенность всех вокруг заражает. И я просто шёл так, чтобы держаться этого его пути.

Берия молчал.

- Нас когда под Малечем зажали двумя батальонами, — медленно сказал майор, — в ноябре, когда фон Клюге ловили, ты помнишь. Нарком машинально кивнул.

- Лесом уходили, только б до «коней» добраться — верхами-т' нас не взять... ну, и дёрнул я «лягушку». Ну, мину прыгучую. Он покрутил в воздухе искалеченной ладонью.

- Выпрыгивает эта дура прямо передо мной — аж запал слыхать, как шипит. Всё, думаю: полная весялуха. Белорусская народная плясовая. И, главное...

- И? — спросил Лаврентий Палыч.

 - Да не суть. Ни деревца, за спиной группа — стою, прощаюсь с партией и правительством. И тут сбоку рука высовывается и мину хватает. Прямо из воздуха.

- Неужели?

- Половинкин, кто ж ещё. Сжимает кулак, хватает, значит, мину — и отбрасывает в сторону.

- Рукой? — уточнил нарком. — «Шпрингмину»?

- Точно так. В овражек отбросил, она там хлопнула себе — ну, а мы дальше ходу.

- Заливаешь ведь.

- А знаешь, Лаврентий, что самое удивительное? — спросил Мясников, совершенно игнорируя подначку. — А я тебе скажу. Не рукой он «лягушку» хватал. Ладонь-то сжал — да только от руки до мины там с полметра расстояния оставалось.

Берия молчал.

- Вот так, Лаврентий. Верь, не верь...

Берия молчал долго.

- Звезды не получишь, — сказал он наконец.

- Двух вполне достаточно, — с явным облегчением ответил Мясников. — Проезд и так бесплатный, бюст на Родине не светит...

- Перестань кривляться. Речь не о тебе. Мы не знаем, что с этим всем делать.

- С чем с «этим»?

- Не бывает таких совпадений, — сказал нарком. — Эклипс захватили пятого — а в Берлин Гитлер вернулся второго. Сорвался из Растенбурга; четвёртого объявил о сборе высшего руководства Рейха... вот и думай.

- Растенбург? — уточнил практичный Мясников.

- «Волчье логово», ставка в Восточной Пруссии. Военными действиями Гитлер руководил именно из Растенбурга.

- Тоже из тех аусвайсов стало известно?

- Тоже. Там вообще много... занятного.

Берия помолчал, решаясь. Мясникова надо было вводить в информацию, потому что очень скоро предстояло вводить в информацию весь мир. Майор заслужил небольшую фору.

- А знаешь, что самое занятное? В четвёртом пакете?

- Давай, огорашивай. То есть, огорошивай. Хотя один чорт.

- Генеральный план «Ост», — медленно проговорил Берия.

- Что ещё за план? — спросил майор, проникаясь мрачной торжественностью момента. — Просвети-ка.

- Им освещение вообще не нужно, — объяснил более опытный Коля. — Там штурманская система такая, что всё без света видно.  - Инфракрасный спектр... — пробормотал товарищ профессор Сифоров.

- Ультрафиолет, — вполголоса не согласился товарищ профессор Жданов.

- Радиолокация! — хором сообразили товарищи профессора.

- Нет, — сказал Коля, — там так устроено, что...

Профессора уже не слушали, увлечённо обсуждая варианты устройства космических штурманских систем.