Наш человек на небе (СИ)

Он бросил взгляд на часы: артиллерийская бомбардировка острова продолжалась уже два с половиной часа. Невозможно, немыслимо предположить, чтобы у западных варваров до сих пор не нашлось хоть какого- нибудь ответа! Даже мул, если избивать его достаточно жестоко и долго, лягнёт в ответ. А если так, разумнее предположить, что заготовленный ответ окажется поистине ужасен! Возможно, американцы тайком завершили ремонт «Саратоги»... или даже перекинули четвёрку ударных авианосцев с Атлантики? О боги... Снова тень четырёх кораблей. Старый моряк чувствовал себя по- настоящему старым. В определённом возрасте Эмма становится так близок, что даже успехи напоминают в первую очередь о смерти.

Нагумо неуютно покрутил головой и тихо продекламировал:

Тонкая, грустная ирония с юности знакомых строк кольнула сердце — как и всегда. «Четыре чашки»...

А своих «чашек» на этот раз было шесть, — не считая прочей «посуды», — и он твёрдо намеревался сберечь для микадо весь «сервиз». Нагумо никогда по-настоящему не понимал ценности авианосных кораблей... то ли дело минная атака!.. но пусть, пусть — главное, что эту ценность видит император. Вице-адмирал оторвал взгляд от карты, разогнул шею и опёрся на край стола. Обретая привычную уверенность, он раскрыл было рот, собираясь командовать общее отступление, но в этот момент поверх его артритных пальцев легла чья-то холодная ладонь.

Нагумо повернул голову. В глаза ему твёрдо смотрел посланник Ямамото, капитан-лейтенант Судзуки.

Нагумо тяжело поднял бровь. Судзуки вежливо, еле заметно покачал головой.

Нагумо сощурил веки. Судзуки почтительно, еле заметно кивнул. Вот как... значит, всё-таки до конца. Ну что же: молодой и дерзкий Исороку всегда предпочитал писать стихи сам.

Нагумо повернулся к своим, — своим!.. — офицерам и, отнимая руку, скомандовал третью фазу операции.

«Тонэ» и «Тикума» продолжали долбить гавань. «Хиэй», «Харуна» и «Кирисима» перенесли огонь на береговые сооружения. В воздух поднялись первые машины четвёртой волны.

Лётчики успели отдохнуть, перекусить, некоторые даже приняли расслабляющие ванны. Никто не позволил себе каких бы то ни было вольностей: пилоты знали, что их день ещё далеко не закончен. Сейчас посвежевшие, преисполненные законной уверенности бойцы снова вставали на крыло.

Им предстояла деликатная работа: поддержка морской пехоты. Сводные части Майдзуру и Сасэбо готовились к захвату Жемчужной Гавани.

- Авантюра, — сказал Молотов, качая лобастой головой. — Полностью авантюра. Как же они решились?

- Важно не то, как решились, — деликатно покашливая, заметил Шапошников, — важно то, что эта авантюра принесла результат. - Ну! «Результат». О результатах судить рано пока. Может, американцы их выбьют через пару дней.

- Нечем, — мягко вмешался адмирал Кузнецов. — Они бы и рады, но... вот смотрите.

Николай Герасимович стал Народным комиссаром ВМФ СССР в 34 года — и даже теперь, спустя два года, юный возраст иногда проявлял себя некоторой горячностью. Сегодня Кузнецов был в пиджаке: накануне сильно испортил китель чернилами, а парадный, как на грех, не успел забрать от портного — за последние месяцы адмирал осунулся так, что форму приходилось ушивать наново. Очевидно непривычный к гражданскому, Кузнецов цеплялся отворотами за края карты, неслышно чертыхался, описывая предполагаемую расстановку сил на тихоокеанском ТВД. Сталин следил за адмиралом с мягкой усмешкой. Ничего нового по фактологии Иосиф Виссарионович услышать не ожидал — его интересовали оценки аналитического характера, прогнозы... неожиданные и яркие выводы, на которые товарищ Кузнецов был большой мастак.

- Таким образом, — сказал Николай Герасимович, — можно уверенно утверждать, что «Саратога» вернётся в строй не позднее чем через месяц. Но даже если предположить, что САСШ в ближайшие полгода предпочтут изоляционистскую стратегию, они будут вынуждены обеспечивать безопасность своего западного побережья, Панамского канала и Аляски. - А если решатся сразу на ответный удар? — с живым интересом спросил Молотов. — В газетах у них сейчас вой стоит, ох! «Национальное унижение», «закат Америки», «требуем немедленной ретрибьюции»... мести, то есть, требуют.

- Возмездия, — уточнил Кузнецов. — Но непринципиально: для ответного удара сил сейчас нет. Из девяти линкоров на Тихом у них остался всего один, а «Саратога», — это авианосец, однотипный с «Лексингтоном», — против императорского флота существенной роли не сыграет. - Перебросят с Атлантики?

- «Рейнджер», «Хорнет», «Васп» и «Йорктаун», — добросовестно перечислил адмирал. — Против шести японских, лучше подготовленных, лучше снабжаемых... по крайней мере, сейчас.

- Артиллерийские корабли? — предположил Сталин.