Наш человек на небе (СИ)

Он тут же пожалел о последней мысли. Кремлёвский падаван и сам обладал огромной Силой, — пусть и называл её иными словами, — но, как бы кощунственно это ни прозвучало, дело сейчас было не в Силе. Просто людей Державы СССР, несмотря на слабость их технологий, не следовало считать дикарями.

Дикарство — это не отсутствие каких-либо знаний и умений. Дикарство — это нежелание их добывать. А земляне тянулись к знаниям... как Половинкин потянулся к Юно — и тем самым невозбранно достиг желаемого. Иногда мы чего-то не получаем, потому что не пробуем. А кто пробует, у тех получается — именно потому, что другие не пробуют. Затаённую боль юноши несколько смягчал факт Одарённости кремлёвского падавана: проиграть другому ситху было не так обидно — и в бою, и в любви. Тем сильнее это поражение побуждало Старкиллера задуматься о том, верно ли он выстраивает отношения с миром.

Прежде... прежде выстраивать было нечего: окружающего мира почти не существовало — значение имела лишь воля Вейдера. Но теперь Учитель оставил ученика... и, вероятней всего, это тоже было частью обучения. Как тогда, в одном из ангаров недостроенного «Палача», когда безоружному Старкиллеру пришлось сражаться с парой опаснейших зверей...

- Да бегемот настоящий, — сказал Лизюков. Молодой ситх сморгнул, но, конечно же, танкист обращался не к нему. — Я под Вопью четыре попадания в башню словил — и ничего, видал? Но, сам понимаешь, Ази, «ворошиловых» мало. «Трофейный» батальон возьмёшь, скорей всего. Или даже полк, чай, не рассыпешься.

- Товарищ Катуков распределяет? — деловито поинтересовался Асланов. Старкиллер знал, что подполковник, отличившийся в боях за Киев, прибыл в белорусский лагерь совсем недавно. Владыка Сталин готовился вскрыть блокаду республики мощным ударом, — одновременно снаружи и изнутри, — и концентрировал под Мозырем свои отборные войска.

Захваченные техника и снаряжение шли на формирование «трофейных» частей; в распоряжение генерала Рокоссовского челноками и самолётами перебрасывались лучшие военные специалисты Державы СССР. Транспортники «Палача» легко справлялись с переброской Советских гусеничных танков, даже тяжёлых — но количество новых танков не бесконечно, и тоннаж «титанов» — тем более. В условиях окружения ставку сделали на захват ресурсов противника, и Старкиллер гордился своей ролью в процессе экспроприации.

Да, именно так: незаметно для себя самого он всё же становился частью чужого мира — потому что не успел стать частью мира родного. Сила не терпит пустоты и заполняет её тем, что подвернётся под руку. Он снова поймал себя на использовании русских фразеологизмов. Дело было не только в чтении стихов, к которым Старкиллер понемногу пристрастился — потому что тратить свободное время лишь на медитацию оказалось довольно скучно. Земной язык вообще неожиданно легко проникал в разум молодого ситха, а проникая — начинал влиять и на мышление. Земляне не знают Силы так, как знают её имперцы... быть может, вся разница лишь в используемых наименованиях? Использование иной терминологии ведёт к применению иных приёмов, но природа Силы объективна, не так ли? Лишённый Силы мир не мог бы столь жестоко влиять на Одарённых. Старкиллер согласился бы признать собственную слабость — но даже у Вейдера не получалось противостоять этой коварной планете...

- Ёжик, девочки! — тонко донеслось от полигона. — Ой, смотрите, их тут двое! Ё-о-ожики!

- Городские, — с мечтательной улыбкой протянул Лизюков.

- Ёжики? — уточнил Асланов.

- Снайперши. Ленинградские, зверь-то им в диковинку, видал? Вообще, зря разбудили: вожик — самый в лесу... замечательный зверь. Он тепло любит. Теперь погибнет.

- У бани, — неожиданно сказал Старкиллер; по-русски, — у бани отогреется.

Танкисты посмотрели на юношу, подумали и молча согласились.

- Холодно, да, — дипломатично сказал Асланов. — Вот у нас сейчас...

- Сравнил! — хмыкнул Лизюков. — У вас-то на Апшероне круглый год лето.

- Э! Наш Апшерон — ваш Апшерон! — гостеприимно развёл руки Асланов. — Война закончится — все ко мне поедем, обязательно! Хотя я сам из Ланкон... Ленкорани. У нас ещё теплее.

- А я вот здешний, из Гомеля. Здесь ни бегемотов нет, ни обезьян, ни крокодилов. А сейчас, зимой-то, даже просто вожика увидишь не везде. Танкисты ждали, когда девушки-снайперы освободят полигон: предстояло обкатать две новых «тройки», захваченных во время позавчерашнего налёта на немецкую санитарную колонну. Земляне почему-то считали, что если уж Старкиллер так лихо умеет вскрывать немецкие танки и бронетранспортёры, то и других бойцов сумеет научить. Заодно и подскажет кой-какие противопехотные приёмы. А пока за земляным валом полигона, трепеща чёлками и винтовками, строилось хихикающее ленинградское пополнение, командиры развлекали себя неспешной беседой.