Наш человек покупает у Версаче

Еще одного я шубу водил покупать в Чикаго. Я тогда думал, что наших удивляют цены. И говорю продавцу: «Вынесите подороже шубу». Он вынес — за тридцать тысяч долларов. Со мной очередной кореш из очередного Ханты-Мансийска. Несколько лет назад он получал в месяц 150 рублей и ждал очередного увеличения жилплощади на 16 квадратных сантиметров. Тут он начинает рассматривать шубу по кускам, потом так смотрит и говорит: «Мзрда звенит. Слышишь?» — он мне. Я: «Что звенит?» Он говорит: «Мзрда. Ну?» — спрашивает меня. Я: «Да-а… мзрда не мзрдистая». Он мне говорит: «Передай ему (продавцу), чтобы он мне фуфло не совал». Слово «фуфло» не переводимо ни на один язык мира. Но продавец между прочим по моим глазам понял, что он принес фуфло.

А тут последний раз в Германии в магазине Шанель тоже семейка такая из очередного Ухрюпинска жакет покупала дочке лет десяти. Такая пухленькая стоит. Жена говорит мужу: «Ну, мал». А муж говорит: «Да ладно, пускай в школу ходит». У немцев шок после этого: дочка в школу в жакете Шанель! Никто в мире себе такого позволить не может.

Когда наш человек покупал себе дом в Ханты-Ман…, извините, в Сан-Франциско, был апофеоз. Я уже знал, что представляют собой наши в мире, и конечно, пошел переводчиком в этом деле, хотел еще раз испытать наслаждение.

Человек такой с рюкзачком. Никто, ни один негр не знает, что в таком рюкзачке можно деньги носить — кеш. Рядом его жена с золотым ртом — весь Норильск — вот здесь во рту у нее. И дети — двое. Он их постоянно по головам бьет: «Молчать! Я себе дом в Сан-Франциско покупаю». Маклер показал нашему сначала дом за 200 тысяч долларов. Наш говорит: «Нет, хлюпкий». Хорошее слово — «хлюпкий». Знаете, как проверил? Как даст по дому ногой и рукой: «Нет, дрожит, развалится». Маклер вообще не видел, чтобы так дома выбирали. Это кореш замоделировал землетрясение в Сан-Франциско. Маклер повел его за миллион долларов дом показывать. Для меня это по ту сторону разумения. Наш кореш говорит: «Ну, это я возьму. Иди сюда, слышь», — маклеру. Как ведь положено: торговаться, — миллион долларов много, давайте за восемьсот. Маклер к этому уже приготовился. А наш: «Это я возьму. А вот эти хозяева намерены долго жить?» Совершенно все поперек логики. Маклер говорит: «Я не знаю, я пойду спрошу». Возвращается и говорит: «Они просят четыре месяца». Наш почесал в тыковке — у наших в тыковке чего-то находится: «Я тебе сейчас дам полтора миллиона, и чтобы завтра их не было».

После этого маклер ушел с работы: не овладел ментальностью мышления русского человека.