Наш друг Димка

можно купить, найдешь банку… А тут, – Карл показал взглядом

на веерок денег в руке, – хватит привезти молоко из славного

города Парижу.

Павлик с недоумением смотрел то на него, то на меня. Я с

недоумением – только на Карла.

…Дело в том, что еще день назад я представить себе не мог бы

подобной сцены. Все что угодно, от банального «да и хрен с ним»

или «позднее к соседке схожу» до какого-нибудь «ну вот, а голову

не забыл, а водку…».

– А водку? – сказал Карл.

– А водка в карманах, – сказал Павлик.

– По кой хрен она в карманах? – Карл недоуменно посмотрел

на меня.

- 134 -

Тот пожал плечами, достал водку, протянул её Карлу, опять

натянул куртку и свою круглую черную вязаную шапочку и

вышел.

Я с недоумением смотрел на Карла. Он с некоторым

высокомерием на меня.

– Врачи! – сказал он и поставил бутылки рядом с «бадьёй».

– Сдохнешь, – сказал я, глядя на эту «троицу».

– Что так сдохнешь, что этак… А так на душе спокойнее!

Жалко, нет Никиты с Витькой! Как они? Что говорят? Были

ли? Глядя на тебя – были.

– Не было, слава Богу. Но будут. Не знаю когда, но чую –

неладное приближается. А что у тебя? Колись.

– Давай по рюмке, и я тебе расскажу сюжет для небольшого

романа, – Карл отставил «новеньких» и схватил за горло «бадью».

–…В девяностых, – начал он, – мне пришлось тесно общаться с

военными. Хотя не с ними только.

Как-то вдруг психиатр стал нужен многим. Репутация у меня

была… Ну, какая может быть репутация у человека, который

пишет отзывы на докторские диссертации коллег и сам

определяет репутацию других – умных и маститых?..

Стали меня привлекать как независимого эксперта для

участия в различных мероприятиях – экспертизах. Время уже

было такое, что ни о каких «справках на совместительство» речь

не шла. Давал заключение – получал деньги.

Но в нашей работе есть кое-какие тонкости. Тут не сразу все

объяснишь неспециалисту, но суть сводилась иногда к тому, что

требовалось плотное общение с обследуемым. Он, конечно, иногда

знал об этом, иногда нет, но для специалиста это не играет роли.

Одним словом, приходилось иногда по нескольку дней жить среди

этих людей, общаться с ними.

Не секрет, что мы, медики, люди военные. И также давали

присягу, и нас также всегда могли подвести «под ремень и

фуражку», так что я особо не комплексовал, когда в звании

полковника, а это моё фактическое звание, находился иногда

среди них.

Суть не в этом, а в том, что вот там-то я и познакомился с

одним офицером и его семьёй. Вот этот Павел – сын того офицера,

с которым мы как-то сошлись и подружились.

Сейчас уже многое не секрет, а скоро будет их ещё меньше, но

военным тогда пришлось туго. У большинства-то с головой всё

- 135 -

было в порядке, а тут такое… «Кому присягу давал? Кому служу?

Кто мне деньги платит? В кого стреляю? Кто в меня стреляет?»

Одним словом, тяжело им было.

А работу делать надо! А с оружием делать должны работу люди

какие?.. Правильно – психически устойчивые. Приказ отдавать –

это одно. Получать – другое. Да и отдавать-то… тут знаешь… не

тому не тот приказ… всякое могло быть.

А потом стали эти люди воевать по контракту. Что такое «по

контракту», думаю, понимаешь. Тут тебе ни… Одним словом, тут

тебе одно: «приказ – выполнение».

У кого не получилось – ушли. Кто остался – решили как-то

себя обеспечить. Рвались стрелять хоть куда, хоть в кого.

У нас ведь нет такой науки и не было, мы даже и вопрос

никогда не рассматривали, что психически здоровый человек

может в другого стрелять за деньги. За Родину – да! За Свободу –

да! А за деньги… не было такой науки.

…Вот у этого офицера и была мечта – заработать денег,

построить дом и жить в нем с женой, дочкой и сыном. Жить как

все люди. Но время такое попалось, что деньги заработанные

дешевели на глазах. Рвал себя, но построил дом. Небольшой, но

построил. Вернее, недостроил… и уехал опять. Чтоб вернуться и

достроить. Но не вернулся.

Жена – туда, сюда. Не мне тебе рассказывать.

Друзья мужа – «да мы… да всегда… брат!..»

Это ты тоже знаешь.

В итоге – баба с двумя детьми в недостроенном двухэтажном

доме, а вокруг никого, кто бы хотя бы слышал, что она говорит…

о чем она говорит им… тем, кто её слышать должен.

Нырнула в своих детей, в работу… Всё как у всех!

Прёт этот воз. Молчит. А как закричишь – губы закушены.

Допёрла детей до взрослости.

Девка в институт поступила. Правда, потом бросила, но это уже

другое.

Павлу – специальность, да не одну, в руки дала.

А тут у детей… А как у детей, сам знаешь. Своя жизнь у них

началась. Девка замуж вышла, пацана родила. Там своя семья –

свои законы.

Пашка? Ты видишь сам. Кстати, не курит, не выпивает,

спортсмен. Под два метра. Симпатичный. На гитаре, на фоно к

тому же играет. Где-то там в ансамблях. Толком не знаю…

Одним словом, – «ко мне не лезьте – сами с усами».

- 136 -

От армии прятался.

А тут так случилось, что сошлась она с мужиком каким-то. А у

того – тоже дом, жизнь своя. Она к нему жить переехала, и остался

Павлик один в двухэтажном доме хозяином.

Естественно, там какая-то девка появилась. Любовь-морковь.

Потом другая! Потом третья!

Слова ему не скажи – «Сам с усам. Умен и приятен».

Мать махнула рукой на все, говорит: «Вы хоть дом-то