Наш друг граммпластинка. Записки коллекционера

В 1948 году Апрелевский завод выпустил пластинку № 16197, на которой было записано танго "Южное небо" композитора В. Кручинина в исполнении эстрадного оркестра Всесоюзного радио под управлением В. Кнушевицкого. Удивительно, но факт: в мелодии "Южного неба" звучит одна из двух тем танго Ежи Петерсбурского "Милонга". Причем эта тема составляет основную, наиболее привлекательную часть танго В. Кручинина. Что это, если не плагиат? Впрочем, в те времена заимствование мелодий было довольно распространенным явлением. Мне попадалась довоенная немецкая пластинка, на которой звучала мелодия фокстрота А. Цфасмана "Радостный день", а испанская певица Империо Аргентина задолго до Клавдии Шульженко пела песню "Ля пульперья де Санта Лючия" точно с такой же мелодией, как впоследствии у "Песни креолки" композитора М. Феркельмана. И таких примеров можно привести немало.

И еще один эпизод, связанный с мелодией польского композитора. Кто не помнит впечатляющих кадров из кинофильма "Судьба человека": из высокой кирпичной трубы крематория в фашистском концлагере валит черный зловещий дым, а за кадром звучит мелодия "О, донна Клара".

У композитора Ежи Петерсбурского, когда он впервые увидел эти кадры, сделался сердечный приступ. Недобросовестный звукорежиссер, подобрав, как ему казалось, подходящую музыку, даже не потрудился узнать фамилию композитора и спросить у него разрешения на использование его мелодии, тем более в таком ужасном контексте. Ведь давно установлено и признано во всем мире, что музыка является собственностью композитора, и без его разрешения использовать ее для каких-либо целей запрещено.

В этом списке указаны все известные мне выпуски советских пластинок с танго Е. Петерсбурского:

1. 2115. "О, донна Клара", сл. Ф. Ленер-Беды. Казимир Малахов (на немецком языке), 1932 г.

2. 02281. "Польское танго". Джаз-орк. п/у Я. Скоморовского, 1932 г.

3. 2409. "Танго "Милонга"". Джон Данкер (гавайская гитара), 1932 г.

4. 16197. "Южное небо", муз. Е. Петерсбурского — В. Кручинина. Эстр. орк. Всесоюз. радио п/у В. Кнушевицкого, 1948 г.

Конечно, вы заметили, что в этом списке есть "Польское танго", о котором мы еще не говорили. Об этом сочинении Е. Петерсбурского будет подробно рассказано в одной из последующих глав, здесь же ограничимся лишь основными сведениями. Настоящее название этого танго "Juz nigdy" ("Уж никогда"), его текст написал Анджей Власт. Впервые оно прозвучало в музыкальном ревю "Улыбка Варшавы" в исполнении Веры Бобровской, солистки театра-варьете "Морское око". Она же напела это танго на граммофонную пластинку в 1932 году "Одеон", № 236089).

Еще одно, не менее знаменитое танго Е. Петерсбурского называется "Та ostatnia niedziela" ("То последнее воскресенье"), написанное в 1936 году на слова поэта Фридвальда. Целый год это танго удерживало первенство среди самых модных шлягеров (случай довольно редкий), а граммофонная фирма "Сирена-Электро", выпустившая пластинку, получила небывалую в своей практике прибыль. Исполнитель танго популярный польский певец Мечислав Фогг за этот шлягер был премирован золотыми запонками.

Сюжет танго "То последнее воскресенье" такой: некий влюбленный умоляет девушку, которая предпочла ему более богатого жениха, встретиться с ним в последний раз в воскресенье, а там — будь, что будет…

Несмотря на всю простоту и даже банальность, этот сюжет в сочетании с мелодией нес в себе сильнейший эмоциональный заряд, который оказывал на слушателей прямо-таки магическое воздействие. Пластинка шла нарасхват, а безнадежно влюбленные даже стрелялись под это танго.

Разумеется, этот популярный шлягер очень быстро стал известен и у нас. Правда, переиздавать его в первозданном виде не представлялось возможным, слишком уж не подходила его фабула к морально-этическим традициям нашей жизни. Поэтому все песни в ритме танго, напетые советскими артистами на эту мелодию, имели иное содержание.

Первым из советских музыкантов обратил внимание на польскую песню руководитель джаз-оркестра композитор Александр Цфасман, сделавший обработку мелодии. А поэт-песенник И. Альвэк написал под нее текст. Отталкиваясь от содержания оригинала, он постарался хотя бы в общих чертах сохранить его дух (расставание двух влюбленных). Новую транскрипцию текста так и назвали: "Расставание". Правда, у Альвэка расставание перестало быть трагическим, оно превратилось в умиротворенное, устраивающее обе стороны соглашение. А голос певца Павла Михайлова вообще придал песне характер элегии.

Клавдия Ивановна Шульженко тоже не осталась равнодушной к очарованию мелодии Ежи Петерсбурского. Она включила ее в свой репертуар с другим, разумеется, текстом, который сочинила для нее поэтесса Аста Галла. Польская мелодия вызвала в поэтическом воображении Асты Галлы образы черноморского побережья, плеск ласкового моря, шум кипарисов. А Клавдия Ивановна своим мастерством одухотворила этот заурядный "курортный" текст.