Наш грешный мир

– Так вы мужика не поделили? – поразилась Аня.

– Мне с ней делить нечего, – ответила Ева. Боль нарастала. До этого анестезией был шок, а теперь он прошел, и нога, вся целиком, огнем горела.

– Но стреляла она в тебя из-за какого-то парня?

– Думаю, да.

– Ева, Марка Суханского убили именно из арбалета.

– Этого? – Она ткнула пальцем в сторону громилы.

– Не знаю. Не думаю, что существует столько совпадений… Марка убили стрелой. Тебя пытались. Арбалеты есть у единиц. Стрелял один и тот же человек.

– У Сан Саныча имеется, – прошептала Ева. – Что, если… он? Убил… Марка…

И отключилась, кулем повалившись обратно на асфальт.

Сергей Отрадов

Когда они приехали к дому Евы, ее уже увезли в больницу. А вот полицейский «эскорт» для Катерины вызывать пока не стали. Вульф не велел. Пока Саша (или Паша) сторожил преступницу, второй охранник позвонил шефу и сообщил о случившемся.

Сергей мельком подумал о преимуществах жилых комплексов в «спальных» районах. Случись такое во дворе Аниного дома, куча народу уже стояла бы «на ушах». Там охрана бдела. А тут исторический центр, но с безопасностью серьезные проблемы.

– Поговорим? – обратился к Катерине Вульф.

– О чем?

– Расскажи мне все. Против тебя это использоваться не будет. Мне просто интересно.

Госпожа Бердник глянула исподлобья сначала на Эдика, потом на Сан Саныча. Остальных словно не замечала.

– Правильно сказала Ева: я неудачница, – вздохнула она. – Да, я живу не хуже остальных. А материально значительно лучше.

– Ты богачка, Катя, – напомнил ей Вульф. – И тебя обожал папенька. Что еще нужно?

– Женского счастья. Разве это не очевидно?

Катерину посадили на заднее сиденье «Ленд Крузера», на котором ездили мальчики Вульфа. Один из парней и сейчас сидел рядом. Остальные стояли возле открытой двери.

– Я познала любовь отца. Безграничную… Когда перед тобой такой мужской пример, тяжело найти себе пару. Всех сравниваешь с папой, и все проигрывают. Поэтому я всегда полагалась на чувства. К кому тянет, тот и мой. Говорила себе, сердце не обманешь. Ошибалась. Влюбляясь, видела в избранниках только хорошее. На плохое закрывала глаза. Ведь и я не идеальна. Но я никогда не фальшивила. Была открытой, искренней. И ждала того же в ответ. А меня обманывали. Снова и снова. И тогда я закрылась. После краха последних отношений стала, как все женщины, прошедшие через череду разочарований. Несчастная любовь калечит. Как минимум меняет в худшую сторону. Как максимум убивает, пусть и не физически. От одного разочарования отходят если не все, то многие. Второе ставит на колени половину. Третье превращает оставшихся оптимисток в озлобленных выдр или равнодушных амеб. А я не сдавалась. Продолжала верить… Сломалась на четвертом разочаровании. Стала амебой. Но выдра во мне дремала. Я просто не замечала этого.

– И эта внутренняя выдра толкнула тебя на преступления? – с искренним интересом спросил Эдик.

– На первое нет. Но я по порядку… Уж, коль пришла пора исповедоваться, дайте выговориться. Перед священником не буду. А тем более перед следователем. – Она перестала смотреть на Эдика. А от Сан Саныча вовсе взгляд прятала. Вцепилась взглядом в лицо Ани. Наверное, решила, что именно она, женщина, ее поймет. – Отец давно выбрал мне мужа. По его мнению, мне идеально подходил Константин Борисов. Он мне его не то что на блюдечке с голубой каемочкой подносил… Чуть ли не ложкой в рот запихивал. А я отплевывалась. Не потому что противно, просто не мое. Взять, к примеру, устрицы. Деликатес. А я не люблю. И не ем их. Если буду голодать, лучше картошку печеную съем или черствую корку.

– Константин – достойный человек, – подала голос Аня. – Но не ваш.

– Вот именно. Но когда тебе годами твердят одно и то же, ты начинаешь думать, что ошибаешься. Я пыталась представить себя рядом с Костей. Ведь именно он поддерживал меня, когда я переживала разрывы. Но исключительно по-дружески. Один-единственный поцелуй не в счет. Прояви он себя как мужчина, я, возможно, изменила бы свое отношение. Но он не желал пересекать границу френд-зоны. Даже после того, как мой папа на смертном одре огласил последнюю волю, мол, желает нашего воссоединения, Костя не сильно изменился. Только стал больше говорить о том, что мы отличная пара. Но слова – ничто. Уж я-то точно знаю. Мне столько в уши лили…

– Вы не догадывались о том, что Борисов гей?

– Были такие мысли. Может, еще и поэтому я решила его подтолкнуть. Подумала, если он во мне заинтересован, то включится в игру, а если нет, продолжит «сидеть на попе ровно», как делал долгие годы.

– Он включился. С бешеным азартом. И был действительно в вас заинтересован. Но не как в женщине.

– Ему нужны были мои бабки.

– Не только.

– А что еще?

– Кто, – поправила Аня. – Ваш племянник.

– У них с Симоном что-то было? – ужаснулась Катерина.

– Как уверяет Константин, нет. Но в своих чувствах к парню он мне признался. А еще в том, что желал вам только добра. Вы по-своему ему дороги. Он считал, что станет хорошим мужем.

– А уж как я надеялась!

– Марка вы убили из-за ревности?