Наш хлеб - разведка

Альберт Байкалов Наш хлеб – разведка

Глава 1

Прохладный ветерок, словно уставшая нянька, играл с волнами, лениво накатывая их на берег. Над водой резвились чайки.

Несмотря на небо, подернутое дымкой, сквозь которую с трудом пробивалось солнце, еще не осевшую муть и обилие выброшенных вместе с сором медуз, пляж пансионата «Прибой» был переполнен. Шедший несколько дней дождь, вынудивший отдыхающих прозябать в номерах перед телевизорами, топтаться вокруг бильярдных столов в комнате отдыха и вести скучные разговоры с соседями, под утро прекратился.

Невзирая на шторм, все это время Антон с завидным постоянством спускался каждое утро к морю и устраивал заплывы до едва видимых даже в ясную погоду буйков. Редким свидетелям этого казалось, что сероглазый обладатель атлетической фигуры, с волевым подбородком, со шрамом на мускулистой груди попросту пьян либо решил расстаться с жизнью. На самом деле ему доставляло огромное удовольствие неторопливо и уверенно, наперекор стихии, карабкаться по скатам свинцовых волн, погружаться в барашки пены, взлетая на гребне, и стремительно скатываться вниз. Еще бы, впервые за несколько лет командиру группы специальных операций подполковнику Филиппову удалось вырваться так далеко за пределы загазованного и шумного мегаполиса вместе с семьей. Помог случай. Спецназ ГРУ был задействован в совместной с ФСБ и МВД операции по предотвращению теракта в столице. Нити организации, которая его готовила, тянулись до самой Осиновки, небольшого городка, расположенного между двумя покрытыми лесом горами, на самом берегу Черного моря. Изначально в его планы не входил отдых. Он лишь собирался оставить в пансионате жену и сына, а сам должен был заняться работой. Но операция благополучно закончилась раньше того времени, когда его «Лексус» проехал указатель с названием этого райского уголка.

Окрыленный успехом, шеф махнул рукой и разрешил задержаться здесь на неделю.

Сейчас, лежа на шезлонге, Антон наблюдал за тем, как шестилетний сын возится у самой кромки воды, строя из камней какую-то башню. Регина стояла рядом. Уперев руки в бока, стройная голубоглазая блондинка словно магнит притягивала взгляды мужчин.

Антона ничуть это не волновало. Он не сомневался: его жена – самая красивая женщина не только на пляже пансионата, но и на всем побережье.

Появился Лютый. С неизменным мешком в руке, он брел вдоль берега. Всклокоченная, выгоревшая на солнце шевелюра, бессмысленный взгляд с какой-то затаенной в глубине глаз грустью, почти черное от солнца лицо. Надетая на нем рубашка была явно на пару размеров меньше, а закатанные до колен спортивные штаны – в нескольких местах рваные. Этот парень каждое утро, невзирая даже на непогоду, убирал мусор, составлял лежаки, помогал крепить сорванные ветром зонты и навесы. При этом все делал молча. За это ему немного платили.

Подняв смятую пачку от сигарет, он сунул ее в мешок и двинулся дальше, когда на то же самое место полетела пустая пластиковая бутылка из-под пива. Вернувшись, он подобрал ее, однако, едва отошел, там появилась пустая упаковка от чипсов. Сидевшие на брошенных прямо на камни полотенцах молодые люди, в обществе нескольких девушек, явно решили поиздеваться над убогим.

Антон приподнялся на локтях:

– Эй, парни, вам что, заняться нечем?

Бросив в его сторону недовольные взгляды, компания потеряла интерес к уборщику.

Антон достал из лежащих рядом шорт портмоне, поднялся и направился к торговой палатке.

– Холодная минералка есть?

– А как же, – повеселел сидящий в плетеном кресле парень в клетчатых бриджах. – Какую желаете?

– Все равно. – Антон показал глазами в сторону Лютого: – Откуда он?

– Не знаю, – пожал плечами продавец, протягивая бутылку и беря из рук Антона деньги. – С весны здесь. Не в себе он.

– Да я вижу, – вздохнул Антон. – За что его Лютым прозвали? Он, наоборот, кажется спокойным.

– Этот спокойный пару месяцев назад за девчонку на набережной вступился, – парень навалился на прилавок. – Ребята неместные, подвыпили, стали у бара приставать, – он пожал плечами. – Не знаю, что там между ними было, но она крик подняла. Тут он. Троих так отделал, родная мать не узнает. Его самого можно хоть помоями облить, оботрется и дальше пойдет. Про таких говорят: по одной щеке ударили, другую подставляют. А тут как с цепи сорвался.

– А по виду не скажешь! – Антон с нескрываемым восхищением посмотрел вслед удаляющейся фигурке с мешком.

– Документов никаких, имени своего не помнит, только все тело в шрамах, – парень вышел из-под навеса и встал рядом. – Говорят, будто в рабстве он был. Потом, наверное, крыша поехала, стал ненужным. Вот и отпустили.

Вернувшись к своему лежаку, Антон с удивлением обнаружил на нем кучу мусора. Рядом валялась пустая пластиковая урна.

– Кто? – Он посмотрел на соседа, грузного мужчину в очках.

– Не видел, – толстяк надвинул на глаза панаму и отвернулся.