Наш хлеб - разведка

В город въехали, когда утро было в самом разгаре. Жизнь уже вовсю кипела. Тарахтели двигатели тракторов, радостно выли высотные краны, стучали молотки. Шло восстановление разрушенных войной домов и строительство новых.

– Надо заехать на рынок, – напомнил сидящий рядом отец. – Купить ему что-нибудь.

Ближе к центру вдоль дороги потянулись лотки, где торговали разной мелочовкой. Свернув в сторону Сунжи, вскоре затормозили рядом с небольшой площадкой между двумя новостройками. С десяток торговых рядов были огорожены сеткой-рабицей, а на входе переминались с ноги на ногу четверо милиционеров.

Потолкавшись между рядами, отец и сын набрали фруктов, минеральной воды и направились к выходу.

Больница была новой, недавно отстроенной. Двухэтажные корпуса желтого цвета с большими пластиковыми окнами необычно смотрелись между двумя разрушенными зданиями.

Направляясь от автостоянки к проходной, Иса повернулся к отцу, шедшему справа, чтобы спросить, в какой палате лежит дядя, и замер с открытым ртом. Из притормозившей рядом с ними «Тойоты» вышел человек, как две капли воды похожий на Сарсура Махуля. Морщась и придерживая при этом правый бок, он сам закрыл за собой дверцу и в этот момент заметил чеченца. «Двойник» окатил Ису настороженным взглядом и заспешил в сторону приемного отделения. Сзади него на небольшом удалении шел водитель.

Иса верил и не верил. Сарсура он запомнил на всю жизнь, особенно его допрос в номере одной из гостиниц Стамбула. В то же время и араб должен был узнать его, но ничем не выдал своего волнения. Настороженность во взгляде – понятно. Поневоле забеспокоишься, когда на тебя смотрят, открыв рот. Упрекнув себя за то, что не сумел удержать эмоций, Иса направился дальше.

– Что тебя так удивило в этом человеке? – спросил отец, когда они оказались у входа в больницу.

– Он как две капли воды похож на одного моего знакомого. Но тот не может здесь сейчас быть, – пояснил Иса.

– В мире много схожих людей, – проговорил отец, поднимаясь по мраморным ступенькам крыльца.

– Да, – соглашаясь с ним, рассеянно кивнул Иса, – ты прав.

Однако сам он твердо решил, что после посещения родственника пройдет в приемное отделение и узнает имя этого посетителя.

Дежурный врач, высокий, с подернутыми сединой висками, долго изучал документы Исы, потом повернулся к сидевшей за столом медсестре:

– Сделайте этому человеку, что он просит.

Пододвинув к себе журнал регистрации, она пробежала по строчкам:

– Если вы имеете в виду мужчину шестидесяти лет с подозрением на обострение хронического холецистита, то это Ферзинд Тахре.

– А что такое холецистит? Может, мы говорим о разных людях? Он держался за правый бок. Там, где печень, – пояснил Иса.

– Все сходится, – подтвердила медсестра. – Боли в желчном пузыре.

– Ферзинд Тахре, – про себя проговорил Иса. – А местожительство, где работает?

– Гражданин Турции. Строительная компания «Тэк Рэн»...

От этих слов Иса затрясся от возбуждения. Все сходится, это Сарсур Махуль, он же Камаль, а теперь, значит, Ферзинд Тахре.

– А я могу узнать, где он сейчас?

– От госпитализации отказался, – пожала она хрупкими плечиками. – Поговорил пару минут с доктором и ушел. Очень торопился.

Иса направился на улицу. Отец уже сидел в машине. Джипа, на котором приезжал турок, не было. Чертыхнувшись по-русски, Иса бросился обратно.

* * *

Сарсур Махуль проснулся ночью от нестерпимой боли в правом боку. Она мучила его и раньше. Он давно страдал желчно-каменной болезнью, которая то отступала после нескольких дней, проведенных в клинике, то вновь обострялась. Особенно эта проблема обращала на себя внимание в России. Низкое качество воды, жирная пища и, самое главное, суррогатный кофе, в котором, несмотря ни на что, он не мог себе отказать.

Выпив таблетки, едва дождался утра. Боль отдавала в подреберье при каждом шаге. Слегка подташнивало, отчего пришлось проигнорировать и завтрак, ограничившись чашкой чая.

Вскоре во дворе появился Абдуллах. Личный водитель, выполняющий функции телохранителя, а иногда и советника по некоторым вопросам, напоминал своей внешностью квадрат. Всегда бритый наголо череп был коричневым от загара. Слегка оттопыренные уши и добродушный взгляд делали его похожим на доброго медвежонка. Но это было не так. В жестокости этого человека Сарсур не раз убеждался, когда посещал лагеря подготовки боевиков в Афганистане, а в свое время и в Грузии, куда лично подбирал часть кандидатов. Тяжко приходилось тем, о ком плохо отзывались инструктора.

Этому человеку ничего не стоило ради забавы отрезать голову пленному, когда он сопровождал Сарсура в горах Чечни.

– Проедем сначала в больницу, – морщась от боли, сказал Сарсур, усевшись на переднее сиденье машины.

– Снова мучает боль? – с деланым сочувствием спросил Абдуллах. – Надо бы вам хорошенько полечиться.

– Не время сейчас, – почти простонал Сарсур. – Нет никаких вестей от наших людей.

– Сайхан так и не связался с вами? – удивился турок, единственный посвященный во все дела своего хозяина человек. – Что могло случиться?

– Я теряюсь в догадках, – едва слышно проговорил Сарсур, глядя на дорогу.