Наш корреспондент

— Хотел испытать, чи вы моторные, чи нет, — мрачно ответил Нетудыхатка и удалился, унося подмышкой свой злополучный трофей.

Во всяком случае он добился своей цели: над этой историей смеялись, и не только бойцы комендантского взвода, а и весь полк.

— Можете быть свободны, — сказал Шубников, дослушав рассказ гвардии сержанта и с трудом сдерживая улыбку. — Больше таких вещей не делайте.

— Слушаю, больше таких вещей не делать, — печально сказал Нетудыхатка. — Товарищ гвардии подполковник, разрешите обратиться к товарищу корреспонденту?

Получив разрешение, Нетудыхатка очень убедительным тоном сказал:

— Товарищ корреспондент, не пишите в «Крокодил», а то ж меня совсем засмеют.

— Хорошо, — улыбаясь, ответил Серегин.

— И в нашу газету не пишите.

— Хорошо, хорошо. Никуда не буду писать.

— Ну, спасибо, — облегченно сказал Нетудыхатка и уже бравым, звонким голосом гаркнул: — Разрешите итти?

Посмеявшись над злоключением Нетудыхатки, Шубников обратился к Серегину:

— Что вы на меня нацелились карандашом? Я вам все равно ничего рассказывать не буду. Вот, познакомьтесь, — он подвел Серегина к столу, — начальник штаба майор Корчагин, у него и карты под руками. Беседуйте, да побыстрей, — будем завтракать. Хозяюшка обещала жареной картошкой угостить.

Серегин присел к столу. Майор разгладил карту, поправил очки и голосом лектора начал:

— Боевой порядок наших батальонов, продиктованный условиями местности и оборонительной системой противника…

И вот Серегин снова идет в обратный путь, через горы и леса, черев два перешла. Уже минул день и наступила ночь, а многострадальные корреспондентские ноги все шатают по заснеженным, обледенелым тропам. Круглолицая луна сочувственно смотрит Сквозь ветви деревьев на неутомимого путника. Быстрее, быстрее, газета ждет! Не спит склонившийся над талером Кучугура. На макете первой страницы, который лежит перед ним, пустуют три колонки. Четким почерком Станицына на них написано: «Оперативная информация о первом дне наступления». И в сверстанной полосе зияет пустота. Сюда должен стать набор материалов, которые принесут Серегин, Данченко, Горбачев и Лимарев, пошедшие в части к началу наступления. И, конечно же, Серегину хотелось бы первому доставить оперативную информацию. Ждет Марья Евсеевна, склонив голову на старенький «ундервуд». Ждет Шестибратченко, в десятый раз смазывающий печатную машину. Только читатели не ждут. Они отдыхают сейчас после дневного тяжелого боя. Им и не снится, что какой-то корреспондент спешит в редакцию с материалом. Но как люди привыкли к тому, что после ночи наступает день, и уже не обращают внимания на это явление природы, так и бойцы и офицеры привыкли к тому, что им ежедневно доставляется газета «Звезда». И, конечно, получив завтра газету, читатели прежде всего будут искать материалов о наступлении. Им будет очень интересно узнать, как сражались бойцы подразделения, где командиром Зарубин, и как освобождала населенный пункт часть, которой командует Шубников. Об этом даст информацию Серегин. Ничего, если в этой информация будет всего сорок строк. Ничего, если в верстке потребуется сокращение и дежурный, быть может, вычеркнет фамилию, и под заметкой останется скромное безыменное обозначение «Наш корр.». Это не важно. Важно, чтобы газета вышла с оперативной информацией. А поэтому — вперед, быстрее вперед!

Глава шестая

1

Рассказывали, что командир гвардейского полка Козырев, выйдя с полком на равнину, провел позади себя на снегу черту и сказал: «Обратно не вернусь!» После этого он сломал о колено палку и выбросил ее в снег.

Как бы хотелось корреспондентам армейской газеты повторить этот символический жест! Но им не раз еще пришлось ходить через перевалы, спеша с материалом в редакцию. Хорошо, если держался морозец, но бывало, что корреспондент, зашагав утром по твердой, припорошенной снегом дороге, к полудню вязнул в грязи. Солнце, невзирая на календарь, припекало довольно жарко.

В один из таких вот, по-весеннему теплых и ярких дней редакция снялась, наконец, со своего насиженного места. Переезд был организован так, что Шестибратченко еще печатал под старой вербой тираж сегодняшнего номера, а невозмутимый Станицын уже составлял на новом месте макеты полос на завтра.

Сложное и громоздкое хозяйство редакции: наборный цех, цинкография, запас бумаги и прочее — разместилось на нескольких грузовиках. Один за другим они покидали гостеприимный поселок. Предпоследней, уже в середине дня, ушла машина, груженная бумагой, которую сопровождал Серегин. Шофер Казьмин — медлительный и сонный — повел машину к побережью, удаляясь от цели. Потом, попетляв вдоль берега, машина полезла в гору, причем при каждом повороте Серегин видел море. Затем они бесконечно долго спускались, и только после этого, круто свернув направо, машина помчалась по сравнительно благоустроенному шоссе. Сзади нетерпеливо наседали грузовики. То и дело пробегали встречные машины, оставившие свой груз на передовой.