Наш корреспондент

— Все равно я не смогу, Вилли. Отложим до другого раза, — отвечал угрюмый басок.

— Почему ты не сможешь?

— Я уеду из города.

— Ты врешь, — назойливо продолжал первый голос, — куда ты уедешь?

— Какая разница?

— Все враки. Почему ты не хочешь прийти?

— О чорт! Ну, слушай: кабан решил забросить большую сеть и покончить с партизанами. Завтра на ночь мы едем в Стефановку.

Это было сказано очень тихо, и Наташа с трудом поняла смысл фразы. Она склонилась над скатертью, стряхивая с нее хлебные крошки.

— Ты сам будешь жалеть. Я добыл старого вина с удивительным букетом…

Уходя, Наташа искоса взглянула на собеседников. Пьяным голосом разговаривал интендант. На рукаве его товарища она увидала изображение черепа. Очевидно, из штаба дивизии СС, квартировавшей в Краснодаре.

Итак, завтра облава на партизан в Стефановке. «Кабаном» офицеры называли между собой склонного к полноте шефа гестапо полковника Кристмана. Стриженные бобриком пегие с проседью волосы торчали у него на голове кабаньей щетиной. Если он сам будет руководить операцией, значит, кроме эсэсовцев, из дивизии в ней примет участие и «зондер-команда СС-10-а» — карательный отряд гестапо.

Наташа едва дождалась конца работы. В этот поздний час хождение без пропусков запрещалось. У Наташи был пропуск, но она предпочитала не попадаться на глаза патрулям. В мягких бурках (туфли на высоких каблуках она оставила в столовой) она бесшумно шла по темным, вымершим улицам. Ледяной ветер бросал в лицо мелкие брызги дождя. На крыше полуразрушенного дома скрежетало кровельное железо. Тревожно стучали голыми ветвями деревья. И нигде ни огонька.

Тимофей Константинович уже спал, а Александра Петровна сидела за столом и вязала шерстяной носок. Увидев Наташу, она, как обычно, ответив доброй улыбкой на приветствие, вышла.

— Почему так поздно? Что случилось? — спросил часовщик.

Наташа рассказала об услышанном разговоре.

— Надо предупредить, обязательно надо! — он вскочил. — Я сейчас, вы подождите, Наташа.

Часовщик поспешно вышел в соседнюю комнату. Наташа услышала его быстрый шопот, испуганное восклицание Александры Петровны, потом стук дверей. Тимофей Константинович возвратился, уже овладев собой.

— Ах, Наташа, — он вытер испарину на высоком, заштрихованном поперечными морщинами лбу. — Если бы вы знали… Вот вы жаловались, что время уходит будто бы на мелочи. Так только из-за того, что вам сегодня удалось услышать, стоило потратить даже вдвое больше времени. Многим вы сегодня спасаете жизнь. Ну, а что нового удалось выяснить о передвижениях немецких частей?

Наташа рассказывала, часовщик задавал вопросы, но в то же время прислушивался. Наконец в окно постучали. Тимофей Константинович побежал открывать дверь и вернулся довольный.

— Все в порядке, Наташа. Можете итти домой.

В коридоре разведчицу встретила Александра Петровна. Она порывисто обняла девушку, поцеловала ее мягкими материнскими губами и шепнула:

— Спасибо, доченька!

5

В конце декабря Тимофей Константинович сообщил Наташе о новом наступлении Красной Армии на Среднем Дону.

— Вероятно, скоро начнется и у нас, — худое лицо его осветилось радостью. — Нужно больше сведений о расположении немецких частей. Когда начнется наступление, наши должны точно знать, какие силы им противостоят.

О том, что положение немцев ухудшается, Наташа догадывалась и по некоторым, услышанным ею разговорам в столовой. Напряжение и нервозность проскальзывали в поведении штабников. За ужином господа офицеры стали больше напиваться.

Как-то вечером, когда основная масса посетителей столовой уже схлынула и остались только те, кому некуда было деться и кому хотелось посидеть за бутылкой вина, в зал ввалились два офицера из артиллерийского управления. Оба были сильно навеселе и проследовали в укромный уголок за печкой. При этом один из них, с усиками а ля фюрер под мелкокалиберным носом на круглом, будто надутом лице, цеплял за стулья и столы большим планшетом, каким обыкновенно пользуются летчики. Вошедшие потребовали ужин и продолжали разговор, начатый еще на улице.

Когда Наташа с подносом, уставленным тарелками, подошла к их столику, офицер с усиками, разложив на скатерти планшет, объяснял своему приятелю:

— Это отнимет у тебя не более трех часов. Смотри: здесь ты сворачиваешь в сторону гор…

Холеный палец с бледнорозовым лакированным ногтем изобразил на планшете замысловатый зигзаг. Приятель смотрел на карту слипающимися глазами. Наташа ждала, поставив поднос на спинку стула, и тоже смотрела на планшет, но более внимательно, чем пьяный офицер. Карта была испещрена цветными пометками.

— Дорога сносная. Повар у Курта превосходный…

— Я хочу есть, — услышав о поваре, сказал приятель. — Все равно ты сейчас не в состоянии ничего объяснить. Лучше будем есть.

— Бедняга, ты пьян, — снисходительно заметил офицер с усиками и стал застегивать планшет. Кнопка соскальзывала, он никак не мог заставить ее попасть на место. Офицер выругался сквозь зубы и повесил планшет на стул незастегнутым. Наташа подала ужин. Приятели на нее и не взглянули.