Наш маленький грязный секрет

– Была. Он мне выписал лекарство, но предупредил, что по крайней мере еще сутки будет капать из глаз. Ты бы меня сейчас видела: сижу перед телевизором, смотрю какой-то дебильный сериал и реву в три ручья.

Тут меня осенило, и я радостно выдала:

– Гениально! Это же как раз то, что нужно!

Катерина насторожилась:

– Я что-то не пойму: ты мне кто – друг или ехидна?

– Конечно, друг! И еще какой! Знала бы ты, что я раскопала, пока занималась твоим делом!

– Каким это «моим делом»?

Господи, да ведь подруга даже не знает, что я решила отомстить гнусному обольстителю Артему и влилась в ряды сотрудников «Модус вивенди»! Пришлось в спешном порядке вводить Катерину в курс событий последней недели. Не забыла я рассказать и о смерти Фридриха, и о моем визите на Петровку.

– Вот так и получается, что Павел Шилко, скромный менеджер среднего звена, занял место твоего принца, – закончила я удивительную историю.

На том конце трубки повисло молчание. Я забеспокоилась: неужели подруга мне не верит?

– Ты не думай, я не сошла с ума. Согласна, что фактических доказательств у меня не так уж много. Но если бы ты сама видела этого Самозванца, чувствовала, какая от него исходит волна неуверенности, ты бы поняла, что это правда.

– А где же тогда настоящий Артем Нечаев? – спросила наконец Катерина.

– Не знаю, – честно ответила я. – Но мы не должны терять надежды. Возможно, он еще жив и ему можно помочь. Только, кроме нас, этого сделать, увы, некому. Надеюсь, ты со мной?

– Конечно, с тобой! – отозвалась верная Катерина. – Вот только опять не пойму: при чем тут мой конъюнктивит?

– Очень даже при чем, – пустилась я в объяснения. – Мне кажется, сейчас наша главная задача – собрать как можно больше информации обо всех, кто может быть замешан в этом деле. Пока круг персонажей такой: Артем Нечаев, Павел Шилко, жена Артема Алла и Фридрих Нечаев. Больше родственников у Артема нет. С Фридей все вроде бы ясно: он не мог быть замешан в афере с подменой своего брата. Адреса Артема и Аллы у меня есть – спасибо милейшему мужчине из фирмы «Закон и порядок». В ближайшее время я к ним наведаюсь и попытаюсь что-нибудь разузнать. А вот про Павла Шилко нам так ничего и не известно. А вдруг он, при своей обычной физиономии, работает сейчас в какой-нибудь конторе? Или просто валяется дома на диване, а на лице его красуется нос картошкой, с которым он живет с самого рождения? А мы его тут в преступники записали! Поэтому нам нужно собрать информацию об этом Павле: где живет? как выглядит? не замечено ли за ним в последнее время чего-нибудь странного? Понимаешь?

– Это-то я понимаю, – упорствовала Катерина, – но каким боком тут замешан мой конъюнктивит?

– Да не торопись ты, я же к нему и веду. Так вот. Получить адрес Павла Шилко мы можем в отделе кадров «Модус вивенди». По закону, личная карточка работника должна храниться на предприятии семьдесят пять лет. И это независимо от того, сколько он там проработал и почему уволился. Представляешь? При этом первые пять лет данные хранятся в самой организации, потом – отсылаются в архив. Павел ушел из турфирмы совсем недавно, так что в сейфе у начальницы отдела кадров обязательно должны остаться сведения о нем. Вот только одна проблема: это секретная информация и просто так кадровичка нам ничего не скажет.

– Ну, это совсем просто! – встряла Катерина. – Преподнесем ей коробочку конфет – и женщина вмиг разговорится.

– Как бы не так! Понимаешь, кадровики – это тебе не секретарши. Это особая каста, что ли. Они стреляные воробьи, их на мякине не проведешь. Они видали всяких соискателей: и судимых, и алкоголиков, и ворюг, и женщин, рассчитывающих устроиться на работу и тут же уйти в декретный отпуск, и «летунов», которые долго нигде не задерживаются. И представителя каждой «группы риска» им надо распознать и обезвредить. В смысле, не допустить до своей фирмы. Причем всякие современные психологические тесты кадровикам не подмога: в конечном счете все упирается в их жизненный опыт и умение держать коллектив в ежовых рукавицах. Уж на что Ольга Леонидовна, начальница отдела кадров в нашей газете, милая и интеллигентная женщина, но однажды я была свидетелем, как она разговаривает с прогульщицей. Это был наглядный пример пословицы «Мягко стелет, да жестко спать». Такого потрясающего умения облачить нецензурный смысл в цензурную форму я еще никогда не встречала! Девица тут же безропотно написала заявление об уходе. Так что никакие конфеты или комплименты, пригодные для секретарш, здесь не пройдут.

– А что пройдет?