Наш общий друг. Часть 1

Мистеръ и мистрисъ Боффинъ сидѣли послѣ завтрака въ павильонѣ, какъ истыя жертвы своего благосостоянія. Лицо мистера Боффина выражало заботу и затрудненіе. Передъ нимъ въ безпорядкѣ лежали груды бумагъ, и онъ поглядывалъ на нихъ такъ же безнадежно, какъ какой-нибудь невинный штатскій смотрѣлъ бы на роту солдатъ, если бъ ему дали пять минутъ сроку, чтобы сдѣлать ей смотръ. Онъ принимался уже дѣлать выписки изъ этихъ бумагъ, но поелику мистеръ Боффинъ (подобно всѣмъ людямъ его закала) обладалъ черезчуръ недовѣрчивымъ и критическимъ большимъ пальцемъ на правой рукѣ, то этотъ дѣятельный палецъ поминутно совался къ бумагамъ, такъ что подъ конецъ онѣ совершенно замаслились и были теперь лишь немногимъ разборчивѣе своихъ отпечатковъ, которыми онъ испестрилъ себѣ лобъ и носъ. Не лишнее будетъ замѣтить при семъ случаѣ, какой удивительно дешевый товаръ чернила: какъ крупинка мускуса можетъ продушить на многіе годы ящикъ, въ которомъ она лежала, почти ничего не потерявъ въ своемъ вѣсѣ, такъ и грошевое количество чернилъ могло бы перепачкать мистера Боффина отъ корней волосъ до самыхъ пятокъ, не изобразивъ ни одной строчки на лежавшей передъ нимъ бумагѣ и не убавившись сколько-нибудь замѣтно въ чернильницѣ.

Мистеръ Боффинъ находился въ такомъ серьезномъ литературномъ затрудненіи, что у него выкатились глаза и дыханіе сперлось въ груди, какъ вдругъ, къ большому облегченію мистрисъ Боффинъ, тревожно слѣдившей за этими симптомами, зазвенѣлъ колокольчикъ у наружной двери.

— Кто бы это могъ быть — не понимаю! — произнесла мистрисъ Боффинъ.

Мистеръ Боффинъ испустилъ протяжный вздохъ, положилъ перо, еще разъ поглядѣлъ на свои бумаги, какъ будто сомнѣваясь, дѣйствительно ли онъ имѣлъ удовольствіе познакомиться съ ними, и въ ту минуту, когда, по вторичномъ просмотрѣ ихъ содержанія, онъ повидимому утвердился въ томъ мнѣніи, что не имѣлъ этого удовольствія, головастый молодой человѣкъ возвѣстилъ:

— Мистеръ Роксмитъ!

— А-а, мистеръ Роксмитъ! — сказалъ мистеръ Боффинъ. — Нашъ общій другъ съ мистеромъ Вильферомъ, моя дорогая… Хорошо. Попроси его войти.

Мистеръ Роксмитъ вошелъ.

— Садитесь, сэръ, — сказалъ мистеръ Боффинъ. — Моя жена мистрисъ Боффинъ. Впрочемъ вы съ ней уже знакомы… Вотъ видите ли, сэръ, сказать вамъ правду, я еще ничего не обдумалъ насчетъ вашего предложенія: все былъ занятъ разными дѣлами, да такъ и не успѣлъ.

— Ужъ вы меня простите, — сказала, улыбаясь, мистрисъ Боффинъ и тутъ же прибавила: — Да Господи Боже, отчего вамъ не потолковать объ этомъ теперь же? Что вамъ мѣшаетъ, не правда ли?

Мистеръ Роксмитъ поклонился и согласился съ ней…

— Ладно, посмотримъ, — проговорилъ мистеръ Боффинъ, соображая и взявъ себя за подбородокъ. — Вы, кажется, называли это секретаремъ, — вѣдь такъ?

— Совершенно такъ, — подтвердилъ мистеръ Роксмитъ.

— Вы меня немножко озадачили тогда, — сказалъ мистеръ Боффинъ. — Да и потомъ, когда мы съ мистрисъ Боффинъ говорили о васъ, мы все никакъ могли взять этого въ толкъ: мы думали, признаться, что секретарь — это такая мебель [10] (она по большей части бываетъ краснаго дерева), обитая сверху зеленымъ сукномъ или кожей, съ кучей маленькихъ ящиковъ. Вы же, съ вашего позволенія, во всякомъ случаѣ не мебель.

— Конечно, — согласился мистеръ Роксмитъ и, дабы нагляднѣе объяснить мистеру Боффину сущность обязанностей секретаря, онъ сравнилъ эту должность съ должностью приказчика и съ професіей ходатая по дѣламъ.

— Ну, напримѣръ, скажите мнѣ,- продолжалъ мистеръ Боффинъ, съ трудомъ продираясь впередъ на этомъ тернистомъ пути, — скажите, что бы вы дѣлали, если бы поступили ко мнѣ секретаремъ?

— Я велъ бы точный подсчетъ всѣмъ утвержденнымъ вами расходамъ. Писалъ бы ваши письма по вашимъ указаніямъ. Договаривался бы съ людьми, которые состоятъ у васъ на службѣ. Приводилъ бы (съ быстрымъ взглядомъ на столъ и чуть замѣтной улыбкой)… приводилъ бы въ порядокъ ваши бумаги.

Мистеръ Боффинъ почесалъ у себя за ухомъ, запачканномъ чернилами, и посмотрѣлъ на жену.

— … Разложилъ бы ихъ такимъ образомъ, чтобы каждую бумагу можно было найти, какъ только она потребуется, и чтобы можно было сейчасъ же узнать по помѣткѣ на оборотѣ, о чемъ какая бумага.

— Вотъ что я вамъ на это скажу, — проговорилъ задумчиво мистеръ Боффинъ, комкая клочгкъ перепачканной въ чернилахъ бумаги, который онъ держалъ въ рукѣ. — Если вы займетесь вотъ этими бумагами и посмотрите, что можно съ ними сдѣлать, тогда мнѣ будетъ виднѣе, что бы такое сдѣлать изъ васъ.

Сказано — сдѣлано. Отложивъ въ сторону шляпу и перчатки, мистеръ Роксмитъ преспокойно усѣлся за столъ, собралъ разсыпанныя бумаги въ одну кипу, пересмотрѣлъ ихъ одну за другой, сложилъ, помѣтилъ на оборотѣ, переложилъ въ другую кипу, и когда все было разобрано, досталъ изъ кармана шнурокъ и перевязалъ всю кипу съ замѣчательной ловкостью.

— Чудесно, — сказалъ мистеръ Боффинъ, — очень хорошо. Теперь послушаемъ, что написано въ этихъ бумагахъ. Нуте-ка, прочтите, сдѣлайте одолженіе.