Наш общий друг. Часть 2

— Она очень красива.

— Что же она думаетъ о немъ? — спросила Дженни тихимъ голосомъ, зорко слѣдя, въ и ступившую паузу, за лицомъ, глядѣвшимъ въ огонь.

— Она рада, рада быть богатой, чтобы онъ ни въ чемъ не нуждался. Она рада, рада быть красавицей, чтобъ онъ могъ гордиться ею. Ея бѣдное сердце…

— Что? Бѣдное сердце? — переспросила миссъ Ренъ.

— Ея сердце боготворитъ его всею своею любовью, всею своей правдой. Съ нимъ она готова умереть… или лучше — за него. Она знаетъ, что у него есть недостатки, но думаетъ, что они развились отъ одиночества, оттого, что у него не было близкаго человѣка, не было никого для души. И она — эта богатая и знатная красавица, до которой мнѣ такъ далеко, — говоритъ: «Только возьми меня, пополни мною эту пустоту, посмотри, какъ я мало думаю о себѣ, испытай, что я могу для тебя сдѣлать и вынести за тебя, и ты увидишь, что ты станешь лучше благодаря мнѣ, хотя я неизмѣримо хуже тебя, хотя въ сравненіи съ тобой я — ничтожество».

Лицо, глядѣвшее въ огонь, въ экстазѣ этихъ словъ казалось отрѣшеннымъ отъ міра. Дженни откинула незанятой рукой свѣтлые волосы и посмотрѣла на это лицо долгимъ, внимательнымъ взглядомъ съ чѣмъ-то похожимъ на испугъ. Когда Лиззи замолчала, дѣвочка опять опустила головку къ ней на грудь и простонала: «О, Боже мой, Боже мой, Боже!»

— Что съ тобой, моя Дженни? — спросила Лиззи, точно пробуждаясь отъ сна. — У тебя болитъ что-нибудь?

— Да, но это не старая боль. Уложи меня, уложи меня! Не отходи отъ меня въ эту ночь! Запри дверь и побудь со мной!

Потомъ, отвернувшись, она прошептала:

— Ахъ, моя Лиззи, бѣдная ты моя! О вы, блаженные! Придите съ неба, придите, какъ приходите ко мнѣ, свѣтлыми рядами! Придите для нея — не для меня! Ей поддержка нужнѣе, чѣмъ мнѣ.

Она подняла руки и, снова обернувшись къ Лиззи, обвилась вокругъ ея шеи и припала къ ней на грудь.

XII Еще хищныя птицы

Рогъ Райдергудъ жилъ въ самыхъ нѣдрахъ Лощины Известковаго Амбара, между корабельными плотниками, оснастчиками, изготовлявшими мачты, весла, блоки и паруса, жилъ точно въ корабельномъ трюмѣ, набитомъ людьми водяного промысла, изъ коихъ нѣкоторые были не лучше его самого, многіе гораздо лучше, но хуже — никто. Лощина была не очень разборчива въ выборѣ товарищества, но даже Лощина не слишкомъ добивалась чести знакомства съ Рогомъ. Случалось даже, что она безцеремонно поворачивала ему спину, и во всякомъ случаѣ это она дѣлала чаще, чѣмъ подавала ему руку для привѣтствія, и рѣдко, вѣрнѣе — никогда не пила съ нимъ иначе, какъ на его собственный счетъ. Бывало даже, что и этотъ сильный рычагъ не могъ подвинуть Лощину — по крайней мѣрѣ нѣкоторыхъ ея обитателей — на близость съ завѣдомымъ доносчикомъ, — настолько-то у нихъ хватало личной доблести и духа общественности. Впрочемъ, эта похвальная добродѣтель имѣла маленькій изъянъ, заключавшійся въ томъ, что въ глазахъ носителей ея всякій дававшій показанія на судѣ — будь онъ лжесвидѣтель или говори святую правду, — былъ одинаково плохимъ сосѣдомъ и подлецомъ.

Не будь у мистера Райдергуда дочери, которую онъ такъ часто поминалъ въ разговорахъ, Лощина была бы для него настоящей могилой по части добыванія средствъ. Но миссъ Плезантъ Райдергудъ имѣла въ Лощинѣ нѣкоторое положеніе и связи. Хоть и въ скромнѣйшей изъ скромнѣйшихъ степепеней, но все-таки она была ростовщица — конечно, безъ дозволенія закона она держала, что называется въ народѣ, закладную лавку и давала взаймы небольшія суммы подъ небольшіе заклады въ видѣ обезпеченія. Имѣя всего двадцать четыре года отъ роду, миссъ Плезантъ была пятидесятилѣтней старухой по своей опытности въ этомъ дѣлѣ. Дѣло было начато еще ея покойной матерью, по смерти которой она получила въ полную собственность маленькій капиталецъ въ пятнадцать съ чѣмъ-то шиллинговъ, чтобы имѣть возможность самостоятельно продолжать торговлю. Сообщеніе о существованіи зашитаго въ подушку вышереченнаго капитальца было послѣднимъ, внятно произнесеннымъ, конфиденціальнымъ сообщеніемъ покойницы, прежде чѣмъ она изнемогла подъ бременемъ водянки, развившейся отъ нюхательнаго табаку и отъ джина, въ равной мѣрѣ несовмѣстимыхъ съ здоровьемъ.

Почему миссъ Райдергудъ получила при крещеніи имя Плезантъ [1] — этого, вѣроятно, не была въ состояніи объяснить покойная мистрисъ Райдергудъ. Достовѣрно только, что дочь ея не имѣла объ этомъ никакихъ свѣдѣній: она нашла себя подъ именемъ Плезантъ да такъ при немъ и осталась. Ея не спросили, желаетъ ли она имѣть какое-нибудь имя, не спросили даже, желаетъ ли являться на свѣтъ. Точно такъ же, какъ она нашла себя съ готовымъ именемъ, нашла она себя и съ косымъ глазомъ, унаслѣдованнымъ отъ отца, и очень возможно, что она отказалась бы отъ него, если бы спросили ея мнѣнія по этому предмету. Во всѣхъ другихъ отношеніяхъ ее нельзя было назвать некрасивой, хоть она и отличалась худобой, нечистымъ цвѣтомъ лица, и казалась вдвое старше, чѣмъ была въ дѣйствительности.