Наш общий друг (Книга 1 и 2)

- Да, - сказала миссис Уилфер, - мастер сам пришел с клещами, снял вывеску и унес. Он говорит, что потерял всякую надежду получить за нее деньги, а так как ему заказали еще одну доску с надписью "Пансион для девиц", оно выйдет даже лучше (поскольку она вычищена) для всех заинтересованных в этом деле.

- Может быть, оно и действительно лучше, милая: как по-твоему?

- Вы здесь хозяин, Р. У., - возразила его жена. - Пусть будет по-вашему, а не по-моему. Может, было бы еще лучше, если б он унес и самую дверь.

- Милая, без двери нам никак нельзя.

- Неужели нельзя?

- Что ты, душа моя! Как же это можно?

- Пускай будет по-вашему, Р. У., - а не по-моему. - И с этими покорными словами послушная жена проследовала впереди мужа вниз по лестнице в полуподвальную комнатку, не то кухню, не то гостиную, где девушка лет девятнадцати, очень красивая и стройная, по с раздраженным и недовольным выражением лица и плеч (которые у девиц ее возраста отлично умеют выражать недовольство), играла в шашки с другой девушкой, самой младшей из всего потомства Уилферов. Чтобы не загромождать страницы, перечисляя всех Уилферов по отдельности, и покончить с ними разом, довольно будет сказать здесь, что остальные, как принято выражаться, уже разлетелись по белу свету и что их было очень много. Так много, что, когда кто-нибудь из почтительных детей приходил повидаться с отцом, Р. Уилфер, казалось, говорил сам себе, произведя сначала умственный подсчет: "Вот и еще один!" - прежде чем прибавить вслух: - Как поживаешь, Джон? (или Сьюзен, - смотря по обстоятельствам).

- Ну, поросятки, как вы себя чувствуете нынче вечером? - сказал Р. Уилфер. - Вот о чем я думал, милая, - обратился он к миссис Уилфер, которая уже уселась в углу, сложив руки в перчатках одну поверх другой, - я думал, что если мы так удачно сдали наш второй этаж, то поместить учениц все равно будет негде, хотя бы даже ученицы...

- Молочник говорил, что знает двух девиц самого лучшего круга, которые как раз ищут подходящее заведение, и взял мою карточку, - прервала его миссис Уилфер монотонным и строгим голосом, словно читая вслух парламентский акт. - Белла, скажи твоему отцу, когда это было, не в прошлый ли понедельник?

- Да, но больше мы про это ничего не слыхали, - сказала Белла, старшая из дочерей.

- Кроме того, милая, - упорствовал муж, - если тебе некуда поместить этих молодых особ...

- Извините меня, - снова прервала его миссис Уилфер, - они не просто молодые особы. Две молодые леди самого лучшего круга. Скажи твоему отцу, Белла, так или не так говорил молочник.

- Милая, это совершенно все равно.

- Нет, не все равно, - отвечала миссис Уилфер по-прежнему внушительно и монотонно. - Уж вы меня извините!

- Я хочу сказать, душа моя, что в смысле места это все равно. В смысле места. Если тебе некуда девать двух молодых особ, хотя бы они и были самого высшего круга, в чем я нисколько не сомневаюсь, то куда же ты их поместишь? Дальше этого я не иду и смотрю на дело исключительно с точки зрения этих юных существ, моя милая, с чем ты и сама должна согласиться, душа моя, уговаривал ее муж примирительным, заискивающим и вместе убедительным тоном.

- Мне больше не о чем говорить, - возразила миссис Уилфер, кротко взмахнув перчатками в знак отречения. - Пусть будет по-вашему, Р. У., а не по-моему.

Тут мисс Белла, потеряв три шашки разом и огорчившись тем, что Лавиния прошла в дамки, так подтолкнула шашечную доску, что она слетела со стола вместе с шашками, и ее сестра, опустившись на колени, принялась подбирать их.

- Бедняжка Белла! - вздохнула миссис Уилфер.

- А может быть, и бедняжка Лавиния, душа моя? - подсказал Р. Уилфер.

- Извините меня, нет! - отрезала миссис Уилфер.

Достойная женщина отличалась, между прочим, изумительной способностью потворствовать своей хандре и тщеславию, превознося собственное семейство, к чему она в этом случае приступила немедленно.

- Нет, Р. У., Лавиния не знала тех испытаний, какие пришлось вынести Белле. Испытание, которое пришлось вынести вашей дочери Белле, быть может, не имеет себе равных, и в этом испытании она проявила, мне кажется, истинное величие души. Взгляните на вашу дочь Беллу в черном платье, которое носит она одна из всей нашей семьи, припомните обстоятельства, которые заставили ее надеть это платье, и так как вам известно, что эти обстоятельства подтвердились, то вам остается только преклонить голову на подушку и воскликнуть: "Бедняжка Лавиния!"

Тут мисс Лавиния, стоя под столом на коленях, объявила, что она не желает, чтобы папа или кто другой называл ее бедняжкой.