Наш подводный корреспондент

Проследив его взгляд, я обернулся к правому экрану. Прямо на меня из синей тьмы глядели выпученные глаза, почти человеческие - со зрачком, хрусталиком, радужной оболочкой, только очень уж холодные, жестоко-бесстрастные. А под этими разумными глазами торчал громадный черный клюв.

- Спрут?

- Нет, кальмар.

- И какой гигант. Гораздо больше нашей машины.

Действительно, щупальца виднелись теперь на всех экранах, на боковых, верхнем и нижнем. Они напоминали толстые темные канаты, а присоски были с чайное блюдце. На каждом экране умещалось только три-четыре присоска. Кальмар держал машину в объятиях и подтягивал к жадно раскрытому клюву.

Глаза справа, а кончики щупалец - за спиной! Казалось, не машину, а комнату кальмар обхватил своими десятью ногами. Вот-вот продолбит клювом стену, схватит первого попавшегося.

Казакова вскрикнула и закрыла лицо руками. Сознаюсь, и мне стало не по себе. Послышались встревоженные голоса:

- Какое страшилище!

- Неужели кальмар сильнее машины?

- Еще бы! Ведь у него не одна лошадиная сила.

- А зачем ему машина? Вещь несъедобная.

- Да он же не понимает. Видит движущееся и схватил.

- Он должен почувствовать. У них щупальца, как язык, пробуют, вкусно ли?

- Может быть, эти громадины не так разборчивы?

- Алексей Дмитриевич, неужели вы не предусмотрели ничего?

На Ходорова жалко было смотреть. Он беспомощно оглядывался, смотрел то на правый экран, то на левый...

- Это же не водоросли! - вырвалось у него.

Битва под водой была основана на чудовищном недоразумении. Кальмар не понимал, что машина несъедобна. Он хватал все движущееся и, как ребенок, тащил прямо в рот. В свою очередь и машина "не понимала", что перед ней живой противник. Она действовала по программе "борьба с гибким препятствием": давала задний ход и стригла ножницами возле гусениц.

А клюв все приближался, кальмар подтягивал машину. Подумать страшно: сколько он наломает, напортит, прежде чем "сообразит", что перед ним невкусный металл.

Как и в подводном лесу, машина дала задний ход, потом сделала рывок для всплытия. Но ее маломощный двигатель не мог пересилить упругих мускулов кальмара. Кальмар чуть-чуть вытянулся, но по-прежнему, держась двумя щупальцами за скалу, прочими тянул машину к себе.

- Алексей Дмитриевич, сделайте же что-нибудь.

Но здесь неразумный кальмар совершил ошибку. Своим длинным щупальцем он ухватился за крутящийся вал. Мгновение - и кончик щупальца был втянут между шестернями. Кальмар побурел от ярости, рванулся, чуть не опрокинув машину... и ударил клювом пониже экрана. Вспыхнул ослепительный свет, наблюдатели зажмурились... а когда открыли глаза, на экранах было черно.

- Все погибло? Разбит передатчик?

Но Ходоров довольно улыбался:

- Сработало все-таки. Он стукнул, вызвал разряд и испугался. А теперь удирает. И выпустил чернила для маскировки.

Все вздохнули с облегчением, разом заговорили, делясь впечатлениями. Казакова, смеясь, вытирала слезы, Сысоев держал за пуговицу изобретателя и убеждал его:

- Вы должны предусмотреть какие-нибудь средства против подобных нападений.

- Мы и предусмотрели: электрический разряд.

- Почему же он так запоздал?

- Но это же машина: она действует, не отдавая себе отчета. Пока кальмар держал ее, она исполняла программу "борьба с водорослями". А когда ударил, последовал защитный разряд по программе "борьба с хищником".

- Но ведь она видела, что это не водоросли.

- К сожалению, это мы видели. Машина не видит. Она отражает, как зеркало.

- Надо предусмотреть, чтобы машина видела, - настаивал Сысоев.

9

В синей тьме уже трудно было разобрать что-либо. Машина зажгла прожекторы. Полосы света уперлись в черную синеву. На двухсотметровой глубине еще плавали темные водоросли, в свете луча они оказались красными. Красные лучи не доходили сюда с поверхности, поэтому красный цвет был здесь защитным.

Вечерняя синева вскоре сменилась фиолетово-серой тьмой. Прожекторы, направленные под гусеницы, освещали однообразное голое дно, то илистое, то песчаное. Животные были и здесь, но уже не колониями, не стаями, а в одиночку. Мелькали створки моллюсков, сидячие черви со щупальцами, голотурии, похожие на огурчики (их так и называют морскими огурцами). На ходу трудно было рассмотреть всю эту мелочь, и биологи предпочитали щелкать фотоаппаратами, не решаясь называть латинские названия.

И вдруг море света. Огненная вьюга на всех экранах. Вихри огненных точек, светящиеся водовороты. Мелькало, вспыхивало, крутилось на всех экранах, даже глаза болели от бесчисленных искр. Казалось, машина попала в подводный горн и с дымом, искрами, словно ведьма на помеле, вылетела в трубу.

- Креветки, только и всего, - заметил Казаков хладнокровно.