Наш с тобой секрет

– У меня есть подруга. Ксюха Волошина. Мы учились вместе в универе, выпустились. Потом как-то встретились, разговорились, стали созваниваться, переписываться, время проводить. Она поступила на работу. В контору к этой Комовой. Все было нормально сначала, Ксюхе нравилось, ее ценили, хорошо платили. Как-то раз туда наведался этот Денис. К маме, конечно. В общем, вышло так, что они познакомились. Ксюха сразу залипла. Как по голове стукнули, влюбилась с первого взгляда. Все уши мне о нем прожужжала, даже фотографию прислала. Не особо в моем вкусе, но я ее понимала. Сволочь он та еще, сразу было ясно. Но мы же, девчонки, за такими и бегаем. Прохода не даем.

Полина с горечью усмехнулась и пожала плечами, глядя на отца.

– В общем, они стали встречаться. Обычно где-то на его территории, иногда он приезжал за ней на работу. Комова знала и вроде не против была, а может просто не относилась серьезно.

Она на несколько секунд задумалась. А когда продолжила, это уже был уже изменившийся, какой-то глуховатый от тоски голос.

– Однажды ночью Ксюха позвонила. Радостная, счастливая. Сказала, что беременна. Стала опять говорить о нем, мечтать о семье, о будущем. Я слушала и не могла поверить, что это она. Ксюха же умная всегда была, психологией увлекалась, анализировала, рассуждала. Прислушивалась, присматривалась. А тут будто повело ее. Не зря говорят, что от любви глупеют. Я рада за нее была, но… Мне сразу тревожно стало. Предчувствие было, что хорошо не закончится. Попыталась поговорить с ней, как-то до головы ее достучаться, но куда там. Эйфория. Только чуть не поссорились.

Полина снова пошарила взглядом по комнате, словно в поисках невидимой подсказки.

– На следующий день она собиралась сообщить Денису. Вечером мы должны были встретиться на нашем месте, но она не пришла. К телефону не подходила. Я примчалась к ней домой, а она пьяная, в истерике. Чего я боялась, то и случилось. Никаких планов у него на Ксюху не было. Никакой семьи, никаких детей, никакого совместного будущего. Послал ее, и бровью не повел, – она попыталась улыбнуться отцу, но вместо этого ее лицо исказила страдальческая гримаса. – Что с ней было после этого, ты и сам можешь догадаться. Еще какое-то время она пыталась звонить ему, писать, пару раз приходила на работу. Бесполезно. Еще и Комова вмешалась. На ковер ее вызывала. Уговаривала, хамила, угрожала. В итоге Ксюха уволилась. Заперлась дома, почти перестала с кем-либо общаться. Только с родителями и со мной. Я старалась поддержать, как-то развлечь, вернуть к жизни. Не очень-то получилось. При мне она еще бодрилась, почти не плакала. Но я видела по лицу, что ничего ей не помогает, ничто не интересует, не радует. Она жила в себе. В депрессии. Через месяц решилась на аборт. А потом родители увезли ее к себе, в другой город. Больше мы не виделись.

– Она работала секретарем? – после долгой паузы мрачно спросил Лебедев.

– Да, как и я. Комова упоминала? – проводя рукой по влажным глазам, без интереса спросила Полина.

– Немного. Теперь понятно, с чего так рассвирепела, когда речь о ней зашла. Больная тема. О тебе Комова, правда, ничего не знала. И в базе тебя не нашли. Но о твоем знакомстве с этой девушкой кто-то знал, и ей, похоже, успели рассказать. Кто-то из бухгалтерии при мне позвонил.

– Это Катька Шулепова, наверное. Наша общая знакомая по универу. Ксюха говорила, что она тоже на Дениса заглядывалась. Косо смотрела на нее потом, а когда увольняли, ни словом не заступилась. Жаль, хорошая девчонка была, я ее помню. И она меня не забыла, как видно. Видишь, и Комовой пришла на помощь, когда потребовалось, – она шмыгнула носом и попробовала улыбнуться отцу. – Заодно и тебе досталось. Чтобы не вынюхивал. Она ведь в депутаты метит. Любого подозрения на компромат боится и пресекает на корню.

– Она и о сыне упоминала. Но я не мог себе представить, что им окажется кто-то вроде Веселова.

– Да, вот такая славная семейка, – пробормотала Полина, и по ее лицу вновь пробежала тень. – Никто из них не видел, в каком состоянии была Ксюха после того, как вышла из клиники. А я видела. И запомнила на всю жизнь. Она была совсем не похожа на себя. И вряд ли теперь станет такой, какой я ее когда-то знала. Смешливой, обаятельной, жизнерадостной. Когда я видела ее в последний раз, у Ксюхи были глаза побитой собаки. Полные тоски, страха и боли. Глаза другого человека. Постаревшего и потерявшего надежду. Меня это потрясло настолько, что я не могла себе места найти. Не могла маме показаться. Не могла тебе позвонить. Просто ходила по парку в слезах. Сидела на скамейке, где мы с ней обсуждали новости и мальчиков. Где она взахлеб рассказывала об отношениях с Денисом.

Она опустила голову и долго смотрела под ноги, стараясь собраться с мыслями.