Наш секрет (СИ)

— Итак, ты кондитер, Саша, — подытоживает Северов-младший. — Значит, я могу быть спокоен за брата, он никогда не останется голодным.

Нервно сглотнув, я умалчиваю о подробностях нашей с Иваном сделки. Осталось всего четыре дня. Четыре, и только! И мы попрощаемся. Возможно, навсегда. Хотя не исключено, что где-то при каких-то обстоятельствах снова пересечемся в нашем крошечном городе. Правда, тогда я больше не буду ему должна. И это воодушевляет.

— О, кондитер не равно повар, Паша, — отрицательно мотаю головой. — Я занимаюсь лишь сладостями и десертами.

— Черт, я был уверен, что это одно и то же!

— Увы! — развожу я руками. — Это означает только, что твой брат заработает себе ожирение или сахарный диабет, если… захочет продолжить со мной отношения.

— Опасная ты девушка, Александра, — хмыкает Павел. — Но и брат у меня рисковый.

По телевизору заканчивается поздравление президента. К собственному стыду, в этом году я совсем его пропустила. Паша наполняет бокалы шампанским, Иван тоже пьет. Смирился с тем, что сегодня не сядет за руль? Или с горя? Ночь беспрерывного секса в родительском доме он себе вряд ли сможет позволить.

Три, два, один! Бьют куранты, в уши врезаются радостные визги и крики. Родственники Северова бросаются обнимать и поздравлять друг друга. Я с улыбкой смотрю на это. Надо же, в нашей семье совсем не принято проявлять настолько бурные эмоции. Даже не помню, когда в последний раз обнимала своих родителей.

Чуть позже я незаметно выскальзываю из-за стола, сжимая в руке мобильный телефон. Брожу по дому и натыкаюсь на ванную комнату на первом этаже. Здесь очень тихо. То, что нужно для разговора.

Я поздравляю по телефону Светку, Нину и Леонида, Татьяну, Давида и Елену Васильевну, мать Кости. Напоследок оставляю родителей.

Набрав номер мамы, тут же сбрасываю. Побаиваюсь ей звонить, поэтому выбираю вариант попроще.

— Привет, пап! С Новым годом! Пусть у вас все будет хорошо, — говорю, прислонившись спиной к стене. — И передай маме привет. Я почему-то не могу ей дозвониться.

Прикрыв глаза, делаю глубокий вдох. Я опять вру. Бесстыже вру. Так и привыкнуть можно.

— Саша, дочка, у тебя всё в порядке? — спрашивает отец. — Ты чем-то расстроена?

— У меня всё отлично. Просто… соскучилась, наверное.

— Встретим вместе Рождество.

— У Варламовых? — уточняю я. — А может… втроем, пап? Дома, а? Как когда-то давно?

На другом конце провода слышится шорох. Кажется, отец выходит из комнаты, чтобы поговорить со мной в тишине. На глазах выступают слезы. Они безостановочно катятся по щекам и капают на платье.

— Саша, малышка, я понимаю, что этот дом напоминает тебе о муже… — начинает отец, тяжело вздохнув.

— Нет, пап, дело совсем не в нем. Не в Косте.

— А в чем же?

Дверь в ванную без стука распахивается, и внутрь заходит Иван. Он закрывает замок и прислоняется плечом к стене. Смотрит так пронзительно смотрит, что у меня мурашки идут по коже.

Отвернувшись, прижимаю телефонную трубку к уху. Сердце учащенно стучит. Я боюсь, что Иван что-то скажет, и тогда моя версия о праздновании Нового года с подругой с треском провалится.

— Позже поговорим, ладно? — обращаюсь к отцу. — Я вас очень люблю. И скучаю.

— Я тебя тоже люблю, дочка. До связи.

Отключив телефон, я вытираю слезы тыльной стороной ладони и тут же поворачиваюсь лицом к Ивану.

— Тебя не учили стучать? — спрашиваю с вызовом.

— А тебя не учили закрываться на щеколду? — задает он встречный вопрос спокойным тоном.

Вспыхнув, я хочу ответить, что каждый нормальный человек, заметив, что ванная комната занята, тут же покинет помещение. Но только не он. Не Иван. Потом плюю на эту затею и, опираясь спиной о холодную плитку, сползаю на пол, обессиленная после разговора с отцом.

— Тебя кто-то обидел? — интересуется Северов, присаживаясь рядом.

Его плечо задевает мое. Мы сидим слишком близко. Настолько, что я чувствую тепло его тела и приятный аромат парфюма. Даже голова кружится. Боже, неужели я пьяна?

— Нет, меня никто не обижал, — произношу тихо. — С родителями разговаривала. У нас… сложные отношения. Не такие, как у тебя со своими.

— У нас тоже не бывает все гладко.

— Правда? А со стороны кажется, что между вами полная идиллия. Всегда.

— Я не очень люблю весь этот шум, гам, танцы, веселье. Наверное, с детства. Родители были молодыми, когда я родился. Им тусить хотелось, вот и таскали меня за собой на вечеринки. С тех пор в организме выработалась стойкая аллергия на подобные мероприятия.

Я усмехаюсь и запрокидываю голову к потолку. Слезы уже не бегут, стало почему-то легче.

Услышав шорох, поворачиваюсь к к Ивану. Он протягивает мне коробку с… новым телефоном.

— Это мне? — спрашиваю на всякий случай.

— Кроме тебя здесь никого нет. С Новым годом, Саша, — произносит Иван серьезным тоном.

— Это очень дорого. Черт.

— Если ты не? заметила, у меня есть деньги.

— Заметила.

— Ну вот и всё. Я могу и хочу дарить девушке подарки. Разрешения на это ни у кого спрашивать не буду. Просто молча прими, ладно? — раздражается Северов.