Наш секрет (СИ)

Тяжело вздохнув, Северов закрывает окно и, развернувшись, идет в сторону кровати. Неотрывно на меня смотрит, а я только и могу, что сильнее кутаться в одеяло.

— Ну что тебя держит? — спрашивает он, упирая руки в бока. — Я ведь понимаю, что с деньгами напряг.

Волнение нарастает. Я так далеко зашла в своей лжи, что не представляю, как вообще смогу сказать правду. Хотя бы когда-нибудь. Да и стоит ли настолько откровенничать? Иван захочет знать все до деталей.

— При чем тут деньги?

— При всем! — повышает он голос. — У тебя все будет, обещаю.

— В обмен на?..

— Ты утрируешь, Златовласка. Я не имел в виду ничего плохого. Ты просто мне нравишься. Очень сильно.

Иван, совершенно не стесняясь, снимает халат, оставшись обнаженным. Он забирается под одеяло, меня к себе прижимает. Его сердце громко стучит, тело горячее.

Я лежу, затаив дыхание, и будто слышу, как в голове работают шестеренки. Мы с Северовым так мало друг друга знаем! Всего пять дней провели вместе. Все как-то слишком быстро закрутилось. Мы оказались в одной постели, но сможем ли ужиться в других условиях?

— Выдохни, — просит Иван, касаясь кончиком носа моего виска. — У тебя есть время подумать. Два дня. Я постараюсь не давить. Но… не обещаю.

— Хорошо, — отвечаю я с облегчением.

Хотя легче не становится ни на йоту. Напряжение между нами ощущается кожей.

Повернувшись к Ивану спиной, желаю ему доброй ночи. Скорее бы домой. Скорее бы! Очутиться в квартире, побыть наедине с собой. Понять, что поступаю правильно и потом ни за что не пожалею. А вдруг пожалею? Ох, он ведь тоже мне нравится!

Думаю, у Северова были другие планы на эту ночь, но сегодня я слишком устала. Прикрыв глаза, пытаюсь уснуть, вот только крепкие объятия Ивана немного мешают и сбивают. Ни ворочаться не получается, ни сменить позу, потому что нахожусь в плотном кольце его рук.

Он засыпает первым, и лишь после этого я проваливаюсь в глубокий, беспробудный сон. Сложный был день и очень эмоциональный.

Сначала мне снится детство, родительский дом. Пьяный отец и мать, кричащая на него с порога. Затем картинки меняются со скоростью света. Замедляются на том дне, когда я потеряла близкого человека. Своего мужа. Отчетливо вижу те самые места, те самые лица.

Все хорошо начинается. Я работаю, общаюсь с Таней. Затем звонит Костя и сообщает, что встретит меня после работы. Как обычно. Я кладу трубку, иду в зал и выбираю для него любимое пирожное «Муравейник». Кладу деньги в кассу. Счастливая, довольная. Еще не знаю, что ждет меня в этот суровый зимний день.

Выхожу из кондитерской. На улице темно, ветрено. Метет снег. У Кости с собой две тяжеленные сумки с широкими ручками. Он работает в автомастерской и часто забирает домой какие-то детали. В этот раз — насосы.

У меня тоже заняты руки. Идти трудно, я утопаю в снегу и предлагаю Косте сократить дорогу: пойти через заброшенную стройку. Несколько лет назад там хотели возвести высотный дом, но подрядчик кинул людей на деньги и заморозил работы.

Костя не хочет. Настаивает на том, чтобы идти старой дорогой. Я злюсь и огрызаюсь, потому что мне тоже нелегко идти.

В конце концов, муж уступает. Сворачивает за детским садом, проходит мимо гаражного кооператива. Снег летит в лицо, мы продолжаем спорить, и все потому, что в прошлом месяце возле стройки произошел несчастный случай. Мужчине на голову упала деревянная балка и проломила череп. Я с сарказмом сообщаю, что дважды подобное не случается. Точно не с нами.

В тот день, клянусь, меня какая-то муха укусила. Я была злой и раздраженной. Всегда спокойный муж не выдерживал и тоже огрызался в ответ. Не надо было! Не надо! Но знал бы, где упадешь, — соломки бы подстелил.

Костю окликают. Стандартная фраза, типа: «Эй, мужик! Не найдется прикурить?» Муж не курит, поэтому отрицательно мотает головой и продолжает путь. Два человека в черной спортивной одежде, не самого опрятного вида, идут за нами. По коже ползут мурашки от страха и липкой, неприятной паники.

Нас догоняют, завязывается потасовка. Мужа просят показать, что в сумках. Он отказывает в довольно спокойной и адекватной форме. Его толкают в плечо, я умоляюще прошу мужчин оставить нас в покое. Голос нервный и срывающийся. Наивная, верю, что получится обойтись малыми потерями.

Когда муж кричит: «Беги, Саша!», я не сразу делаю это. Его бьют в лицо. Беспощадно и сильно. Кровь красными брызгами окрашивает белый снег. Затем следует второй удар, я убегаю и по пути достаю телефон. Дрожащими от страха пальцами набираю первый попавшийся номер. Номер отца. Бессвязно сообщаю ему, что происходит. Сбиваю вызов. Кричу, зову на помощь, забежав в двор жилого дома в нескольких сотнях метров от стройки.

Какой-то высокий широкоплечий мужчина, торопящийся на работу, соглашается пойти за мной. Мы возвращаемся к месту происшествия, но ни нападающих, ни сумок с насосами уже нет. Есть только Костя. Мой муж. Мои крики. А еще кровь. Много крови… Я падаю коленями на снег, его к себе прижимаю.