Наш Современник, 2001 № 08

Сейчас Краснознаменному Северному флоту удается обеспечивать баланс стратегических интересов страны на Арктическом и Атлантическом театрах, но какой ценой! Требуется решительная и скорая помощь государства для того, чтобы поправить положение дел. А пока мы должны поблагодарить североморцев за их выдержку и хладнокровие, повседневный труд и великое терпение. Спасибо им за это!

 

Здесь начинается Россия (Беседа писателя В. Тимофеева с настоятелем Трифонова Печенгского монастыря игуменом Аристархом) (Наш современник N8 2001)

ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ РОССИЯ

Беседа писателя Виктора ТИМОФЕЕВА

с настоятелем Трифонова Печенгского монастыря

игуменом АРИСТАРХОМ

 

Виктор Тимофеев: Батюшка, наша беседа посвящена полярной, арктической судьбе России, ее северным рубежам. Здесь все говорит о великой стране: пространства, богатства, присутствие воинства — пограничников, авиаторов, а главное — флота. Каково Ваше отношение к воинскому корпусу, задачам и проблемам воинской службы?

Игумен АРИСТАРХ: Для Православия характерен реалистичный взгляд на мир. Ясно, что Христос пришел для того, чтобы спасти мир, но мир, по Христу, лежит во зле. И об этом нужно все время помнить для того, чтобы не находиться в романтических грезах и, например, не отрицать армию. Хорошо было бы, конечно, в идеале, не держать оружия, не противиться злу, но это совсем нереальная позиция. Духовно нереальная. Злу надо противостоять. Как злу духовному — сатане, бесам, так и злу материализованному, вочеловеченному. Когда Христос говорит: “Нет большей любви, когда кто положит душу свою за други своя”, имеется в виду не только та любовь, когда, скажем, Борис и Глеб отказываются противостоять своему брату Святополку Окаянному, но и та любовь, что человек, зная, что грядет великое зло на его землю, берет винтовку и идет противостоять этому злу. И убивает!

Такое ведь бывает. Война...

Да, грех — убийство!.. И Православие об этом прекрасно знает. По каноническим правилам воин, который был на войне и убивал, уже не имеет права быть священником. Но в нашем случае это — необходимость, это — выражение любви.

Эта нравственная дилемма, которую кое-кто, скажем, протестанты, пытаются свести к элементарным вещам, остается. Человек на войне — сгусток проблем. Ясно, что есть кровавый отблеск в лицах, ясно, что сердце ожесточается, ясно, что сохраняется воздействие прошлого и после войны. У меня у самого отец, вернувшись с войны, “воевал” до самой смерти, царство ему небесное. Кричал во сне: “Алеха! Выбирайся из танка! Убили наводчика!” — он был командиром танка. И эта война наложила печать на поколение, прошедшее ее. Это очень сложное явление.