Наш Современник, 2002 № 07

Вы пытаетесь остудить пыл “ниспровергателей”, указывая на их недоста­точную квалифицированность в вопросах, которые ими (не Вами!) затрагиваются. Вы ставите этих людей вне культуры. Вы не видите или не хотите замечать в этой “тенденции ниспровергательства” культурного явления современной России. Между тем именно на таких людях, не знающих середины, жаждущих одной истины, не удовлетворяющихся паллиативами, стояла русская культура. И Лев Толстой, и Достоевский, и многие другие принадлежали именно к этой породе людей и именно поэтому достигли творческих вершин. Что было бы с ними, если бы они думали по чьему-то предписанию? (...) Или Вы полагаете, что жизнь, вообще, и культуру, в частности, можно законсервировать? Рано или поздно река разольется и сломает все преграды. Стоит ли удерживать ее течение? Ведь если взглянуть на “ниспровергательство” как на логическое следствие или продолжение развития “светской” культуры, то Вы, действительно, хотите обратить вспять ход истории, что противоестественно. Я мог бы с Вами согласиться, если бы цель “ниспровергателей”, которых Вы урезониваете, была бы низменной. Но их цель освящается любовью ко Христу. Эту любовь Вы пытаетесь дискредитировать, объявляя церковь своей союзницей. Между тем первая и самая главная христианская заповедь гласит: “Возлюби Бога больше, чем самого ceбя”*, — и, позволю себе добавить: больше, чем кого бы то ни было. В этом пункте, собственно, и лежит “межа” раздора между Вами и “ниспро­вергателями”: “ниспровергатели” любят Бога, Вы — “светское” искусство. Вы считаете, что история совершенно справедливо распорядилась, определив для церкви, а следовательно, и для Бога четко обозначенное, как Вы пишете, “духовное поле” для работы по принципу: чем дальше от настоящей жизни, тем спокойней. “Ниспровергатели”, как мне кажется, думают по-другому: они считают, очевидно, что человек всегда и во всем должен помнить о Боге и соответственно с этим сообразовывать свои слова и поступки. Такая позиция и опре­деляет отношение “ниспровергателей” к “светской” литературе и, надо думать, к жизни вообще. Вы рассматриваете “светскую” литературу с совер­шенно противоположной точки зрения. У Вас и у “ниспровергателей” различное мировоззрение. Естественно, что взаимопонимания и сотрудничества на благо России не обнаружилось, о чем можно только сожалеть. Главный вопрос, который мы должны выяснить, следующий: кто же ближе к истине — Вы или “ниспро­вергатели”? (...)

 Россия в лице “ниспровергателей” готовится совершить духовный подвиг очищения. Вы, как патриот, должны бы этому порадоваться. Вы же, наоборот, хотите этому препятствовать. Вы учите не иметь и не произносить своего мнения и пугаете “сереньким волчком”. Вы разговариваете с “ниспровергателями” менторским тоном. Но Ваш сентиментальный вопрос-сожаление: “Да кто же тогда из писателей у нас останется?” — звучит только эмоционально-просяще и не более того. (...)

“Светская” культура, которая появилась в России после никоновского раскола*, не может быть основанием христианству, возникшему задолго до этого. “Светская” культура вышла из христианства, чтобы забыть о нем (...) Новая духовная водительница, которая, правда, сразу открыто заявить о своих претензиях опасалась. Это потом, после Октябрьской революции, настало время “откровений”:

 

Время мое приспело,

Не страшен мне лязг кнута.

Тело, Христово тело,

Выплевываю изо рта.

 

...“Советская” литература зачала в себе новое дитя — идеологию, отличную от официальной и церковной, суть которой была двойственна в своей основе и абсурдна, потому что содержала в себе две взаимоисключающие силы: сострадание к угнетенным и безбожие. (...) Вторая заповедь Христа (“Возлюби ближнего, как самого себя”) поднималась на щит в ущерб первой (“Возлюби Бога больше, чем самого себя”). Материальное постепенно доминировало над духовным и стало преобладающим. Сегодня в умах россиян господствует идея уже личного материального благополучия во что бы то ни стало. То есть для достижения цели человек, а точнее — зверь, пойдет на все, вплоть до преступления — это самое обыкновенное антихристианство. Из всего сказанного можно заключить, что “светская” литература была “могильщиком старых отношений и повивальной бабкой новых” — без Христа (...)

Поймите же, наконец, вне Христа нет культуры, вне Христа — антикультура. Я думаю, “ниспровергатели” именно о культуре как таковой и радеют, а Вы заботитесь на самом деле не о культуре, а о национальном чванстве. Не тщета ли это?

Вы не свободны в своих рассуждениях — это очевидно. Вашу мысль сковывает ложно понятый патриотизм. Я понимаю, познание истины — трудный и даже опасный путь, но разве есть вообще пути  легкие? (...)