В связи с этим раввин развивает целую философию подобных тайных миссий, оправдывая связанные с ними прегрешения — в национальных интересах еврейского народа:
“Роль Эстер во дворце не делала ей чести как еврейской женщине”... Она “послушно вступила во дворец и стала обитательницей гарема... Она понимала, что приносит себя в жертву на благо своему народу. Ради этого Эстер пришлось пойти на то, что для женщины бывает трудно и неприятно, но с чем она все же должна примириться... И, с честью выполнив свою миссию, потребовала установить особое празднество об этих событиях... Мудрецы, рассматривая действия Эстер и Яэли, так оценивали их: “Лучше прегрешения во имя Небес, чем ничего не стоящая добродетель”... Такое испытание... сделало ее не просто значительной фигурой в еврейской истории, а национальной героиней... которую мы теперь благословляем в праздник Пурим”. Это пишет один из современных духовных вождей иудаизма.
Так ли все в точности было, или это позднейшая иудейская интерпретация истории Есфири — трудно судить. Но, разумеется, православному священнику не придет в голову толкать женщину на “гаремный подвиг”, ибо в Православии добродетель не может быть “ничего не стоящей”: именно она побеждает с Божией помощью, а не “грех во имя Небес”. В такой трактовке книги Есфири еще раз наглядно явлено, что у нынешних иудеев — другие “небеса” с другим “богом”. И если для Ветхозаветной Церкви смысл этого праздника был в спасении избранного народа, в котором предстояло воплотиться Сыну Божию — Христу, то в лишенном избранности антихристианском иудаизме это лишь самый веселый праздник, понимаемый как истребление 75000 антисемитов с женами и детьми (Есф. 3:8, 8:11, 9:5—16). Еврейским детям раздаются игры с виселицами для повешения антисемитского министра Амана, предлагается печенье “уши Амана” и т. п., — такая более чем двухтысячелетняя мстительность, возведенная в карнавальный праздник, страшна и неприемлема для русской нравственности.
Нелишне также отметить, что Есфирь и Юдифь (засланную любовницей к Олоферну и отрубившую ему голову) в Моссаде считают основоположницами еврейских спецслужб. Так, Ю. Певзнер и Ю. Чернер (в книге “И на щите Давидовом начертано “Моссад”, М., 2001, с. 6) пишут: “Библия приводит множество примеров разведывательных и контрразведывательных, дезинформационных и прочих тайных и явных операций. Некоторые специальные операции тех времен (скажем, акция по устранению военного лидера агентом Юдифью...) стали классикой, исходной точкой формирования практической идеологии почти для всех разведслужб мира”. И для израильской разведслужбы — более всего, поскольку в каждой стране у нее есть соплеменники на влиятельных постах.
Другой еврейский автор откровенничает: “Может показаться, что в наше время так много евреев полностью потеряли связь с общиной”, но “я не отчаиваюсь... Я вновь прибегаю к старой фантазии на тему царицы Эстер и стараюсь вспомнить, кто же там есть у кормила власти” (Г р и н б е р г Б. “Традиционный еврейский дом”. Москва — Иерусалим. 1998, с. 353—354).
Таких примеров в истории множество: начиная с Поппеи, наложницы императора Нерона, которая ложным наветом спровоцировала массовые казни христиан в I веке, — до жены Э. Идена (бывшего министром иностранных дел Великобритании до конца британского мандата на управление Палестиной): она была еврейка и “надоедала мужу днем и ночью” просьбами об образовании еврейского государства, а влияние Идена “на мировую политику трудно переоценить”, — читаем в “Международной еврейской газете” (2002, № 5).
Сколько “Есфирей” обоего пола действует или ждет своего “решающего момента” во властных структурах нынешней РФ?
Разумеется, число таковых возможных “героев” значительно меньше, чем общее число евреев. Но все вышесказанное делает евреев определенной