Наш Современник, 2003 № 01

Это я, признается, виновата, я, что каждый из вас, мальчишки, должен теперь   м и р о в о м у   с о о б щ е с т в у   уже по тысяче, значит, баксов... и должен теперь каждый в России шкет, и должен каждый, кто еще ходить не умеет и кто еще не успел родиться... как же это могло случиться, ну как?! Прокопьевский петух кричит: “Ты   п р а в ь,   Борис,   п р а в ь!”. И тут же   е г о  от каменного Ильича посреди города, напротив театра прямо-таки отбросило: в дым, ну в дым, чуть с трибуны не грохнулся; уже в Новокузнецке шахтерики под руки подхватили, около старой крепости над Томью налили еще стакан всклень — ему можно, в сибирской речке искупаться хочет. В ледяной воде, потом   е м у   хватило бы и слез, и крови и хватило плевков залить не один бассейн где-нибудь в укатавших Россию “Горках”, плевки-то наши   е г о   сгубили, а вы думали? Это закон, только без Маркса, фиг вам, мир охнет — камень треснет. Останкинская игла всех достала и скольких растлила, ожесточила, развратила, лишила сердца и разума, но вот он и обратный ее эффект, вот: если ты мозолишь глаза, будь готов. Народная благодарность хранит и продляет дни, она как попутный ветер, а взгляд наш может обласкать и исцелить, а может убить без всякого на то намерения, невольно, это как раз опасней всего, когда походя, мельком, как бы рикошетом, но на вспышке, в сердцах, да чуть не все сразу на скифском нашем просторе, все еще пока почти бесконечном, — а расстояние тут не имеет значения, — удосужиться надо такое заслужить, д о с т у к а т ь с я  надо, чтобы при таком-то супернаучном   д о г л я д е   интеллектуальной элиты со всего света вянуть и вянуть от тихого укора никогда не покидавшей таежного угла, овдовевшей еще в Отечественную войну бабушки: “Че ж ты, милок?.. Обещалси на рельсы, а теперь обобрал нас и сидишь...”.

Может, ее слабый голос все и всем прощающей праведницы из этого кувшина, что несут они, и послышится?.. Или вдруг раздастся пьяная речь, перемежаемая известным   “п о н и м а ш ь”,   нет, правда, как это — совсем недавно в Междуреченске начальник милиции полковник Королев, бывший лихой подводник, умница, с печальным вздохом показывал возле здания администрации ту чуть подросшую разлапистую пихотку, из-под которой ребята из комитета забастовщиков вытащили тогда шахтеров с бутылкой, хотели повесить пустую на грудь и провести по всему городу, но те чуть не умолять: лучше набейте морду, а   е м у   потом все можно, ну как так — как?!

А вдруг донесется из горлышка кувшина ритмичный отчетливый стук... где касками стучат? По брусчатке на Красной площади, перед Кремлем, когда из Кузбасса приехала   е г о   поддержать тысяча шахтеров, ровно тысяча... ну да, да, это, кажется, и кричит что-то радостное комендант того поезда Коля Медный, начальник Новокузнецкой милиции полковник Медянцев, которого за патронаж над братьями Черными позже прозвали Алюминиевым... Или это гневный голос Виктора Семенова, воркутинца — уже на Горбатом мосту, или... так заботливо тащат, как муравьи, этот кувшин по выгоревшей донецкой степи, эту   б а л ь з а н к у   с неизвестно чьею душой — что от нее услышат?

... утешение дураков, конечно: игра воображения на горьком пепелище жестокой реальности, и все-таки, и действительно — что?!

Николай Иванов • "Как Аргентина..." (Наш современник N1 2003)

Николай Иванов

“КАК АРГЕНТИНА...”

 

Большинству россиян известно, что в Аргентине уже несколько лет бушует экономическая катастрофа, которая продолжается по сей день. Но для многих россиян она — объект праздного любопытства, не имеющий отношения к нашей повседневной жизни. Что нам какая-то Аргентина, когда мы сами пере­биваемся с хлеба на воду, пытаемся выжить под напором растущих цен, астрономических повышений квартплаты, выплат за электроэнергию, теле­фон, массовых увольнений, многомесячных задержек зарплаты.

Нам говорят, что корень наших бед в “коммунистическом наследии”, которое мы никак не можем преодолеть. Вот, дескать, когда все привати­зируем, ликвидируем последние барьеры на пути “свободного рынка”, распродадим землю, тогда и будем жить припеваючи, как во всех “нор­мальных” странах Запада.

Даже рассматривая один этот аргумент (не говоря о множестве других), можно задаться законным вопросом: почему же наш горький опыт так схож с опытом Аргентины, которая никогда не была “под пятой” социалистов или коммунистов? Нет ли здесь каких-либо общих закономерностей? Не поможет ли изучение аргентинского опыта в предвидении, прогнозировании нашего будущего, в корректировке стратегии русских патриотических сил?