Наш Современник, 2003 № 01

Кажется, Линкольн говорил, что можно обманывать многих короткое время, можно обманывать немногих долгое время, но нельзя постоянно обманывать весь народ. Избиратели, даже если это доверчивые русские люди, начинают все больше сомневаться в честности выборных процедур. В той же статье опубли­кованы данные опроса, проведенного РОМИРом. Людей спрашивали: “В какой степени вы согласны с тем, что смена власти в России происходит в результате свободных и честных выборов?” Ответ — “полностью согласны” дали лишь 6 (!) процентов опрошенных. “Скорее согласны” — 20. То есть всего  ч е т в е р т ь   населения верит в честность выборов и в подлинность россий­ской демократии. Зато   н е   в е р я т   в это   б о л е е   п о л о в и- н ы   (“пол­ностью не согласны” — 21 процент, “скорее не согласны” — 32 процента) 10 .

В сущности это  п р и г о в о р  двенадцатилетнему демократическому эксперименту в России. Люди на собственном опыте убедились, что честно выбрать власть невозможно. А значит, и невозможно   с м е н и т ь   ее выборным путем.

Череда осенних скандалов с арестом бюллетеней и отменой результатов голосования (Красноярский край, Нижний Новгород), заляпавших грязью всю избирательную систему, окончательно похоронила веру в “честные и справед­ливые” выборы. Обнаружилось, что не только рядовые избиратели, но и “обделен­ные” группировки местных элит выражают недовольство чересчур бесцеремонным поведением более сильных (прежде всего финансово) соперников. Они не желают так просто расставаться с надеждой на участие во власти и во всем, что с нею связано — дележом бюджетного пирога, разделом сфер влияния и пр. Скорее всего, в ходе закулисных разборок выдвигались требования компромисса, учета интересов менее сильных хищников, однако, натолкнувшись на отказ, “обиженные” решились на публичные скандалы.

С другой стороны, центральные власти, надо полагать, имели возмож­ность взять эти склоки под контроль, не допустить вываливания грязи на политическую сцену. Москва не может не понимать, что нижегородский и красноярский скандалы ставят под сомнение действенность всей избирательной системы. И если, тем не менее, они были преданы огласке, то это либо свидетельство пугающей слабости Центра, либо знак того, что Кремль тяготится наличием выборных институтов и ищет предлога избавиться от них.

Новая ситуация ставит перед избирателями, перед русским народом трудную задачу. С одной стороны  —  б о р о т ь с я   п р о т и в   п р е в р а щ е н и я   “у п р а в л я е м о й   д е м о к р а т и и”   в   о т к р о в е н н у ю   д и к т а т у р у.   С другой — и с к а т ь   н о в ы е   п у т и   ф о р м и р о в а н и я   п о д л и н н о   н а р о д н о й   в л а с т и.   Ибо “управляемая демократия”, по сути, ничего не дала простым людям.

Сказанное не означает призыва к   н а с и л ь с т в е н н о й   смене власти, к действиям в обход демократических законов, к тому, что подпадает под грозные статьи УК. Однако даже самый строгий Уголовный кодекс не может запретить людям думать. Если они думают, что демократия в нашей стране, а точнее, в путинской эрэфии фальшивая, они   н е и з б е ж н о   начнут искать   д р у г и е   п у т и   формирования власти. Честной и дееспособной, готовой прислушаться к мнению народа и решить его насущные проблемы. Либо власть научится играть по правилам (ею же, между прочим, установленным), либо эти правила не станет соблюдать никто.

Какими будут новые пути, какими методами осуществится смена власти и системы, я сказать не могу. Не потому что страшусь УК, а потому что еще не созрели условия, не выдвинулись лидеры, не сформировались силы, способные решить эту задачу. Однако нужно быть непроходимым глупцом, чтобы полагать, будто она так и останется нерешенной.

 

Сноски: