Наш Современник, 2003 № 10

21 сентября 96-го, после десяти месяцев мучительной неизвестности, Любовь Васильевна узнала, что Женя убит. Об этом сказал ей сам убийца — сытый, наглый, самоуверенный бандит. Что оставалось делать матери? Достать из чужой земли тело сына, увезти и захоронить на родине по-русски, по-христиански. Но тут начались новые издевательства. Тела замученных пограничников были превращены в предмет торга. Семнадцать (!) переговоров было у Любови Васильевны с боевиками об условиях выдачи тела сына и его товарищей. Каждый раз новые цены, новые унижения, новые слезы. Она была совершенно одна, а так хотелось, чтобы рядом были матери Андрея Трусова, Игоря Яковлева, Александра Железнова, чтобы вместе искали они сыновей, которым выпала единая мученическая судьба. Трижды посылала она телеграммы родителям погибших пограничников, чтобы приехали забрать тела сыновей. Ответа не было... Нашла Любовь Васильевна тела всех четверых одна. “Я хорошо помню одну ночь этой черной осени, — говорит Любовь Васильевна. — Я шла по каменистой дороге после очередной выматывающей душу встречи с боевиками и думала: Господи, пусть сейчас кто-нибудь выстрелит, свои ли, чужие — все равно. Пусть я упаду и больше не встану! У меня нет больше сил!”.

В конце концов боевики потребовали от солдатской матери, чтобы федеральные войска разминировали Бамут. Как? Карт минных полей не было, мины ставили все, кому не лень, — одни боевики приходили, другие уходили. Она не могла, не имела права просить у командования рисковать жизнями солдат, чтобы получить тело сына. Она просто приходила к солдатам, говорила: “Ребята, мой сын погиб, я не могу забрать его, кто хочет мне помочь?” И вместо необходимых пяти добровольцев-саперов вставало двадцать. Вечная благодарность тем настоящим героям. Когда сейчас ругают молодежь, мне есть что возразить.

— Спустя два года я почувствовала, что мне снова необходимо там побывать, — говорит Любовь Васильевна. — Собираясь, я смотрела по телевизору репортажи о начале второй чеченской войны и видела, что ничего не изменилось. Та же кровь, тот же страх в глазах наших мальчиков, та же бедность — солдаты брались за ледяное железо снарядов голыми руками, не защищенными даже перчатками. Все страшно — болезнь, увечье. Но страшней войны нет ничего, и участники всех войн это знают. И я подумала: “Не могу я проехать в Бамут мимо наших блокпостов с пустыми руками”. Мне захотелось ребятам что-то привезти. Мне захотелось, чтобы в том чужом, враждебном, страшном далеке они бы почувствовали, что о них помнят, что их любят.

Я пришла к главе администрации нашего Подольского района Московской области, объяснила все честно — так, мол, и так, погиб единственный сын, работаю ночным сторожем, накопила отгулы и хочу поехать в Чечню, если у вас есть желание, помогите собрать подарки. Я отвезу и раздам! С тем же предложением обратилась к настоятелю московского Сретенского монастыря. И получилась удивительная вещь: с помощью администрации Подольского района и прихожан московских храмов подарков набралось на целый самолет. Это и была первая моя поездка с грузом “человеческой доброты”.

С тех пор Любовь Васильевна была в Чечне двадцать четыре раза. Зачем она ездит на войну? Другая бы постаралась забыть о ней, как о страшном сне, ведь там каждый камень кричит о потере сына. Но Любовь Васильевна не может, не хочет ничего забывать. Через неделю после похорон Жени скончался его отец, и у нее не осталось никого на этом свете. Солдатская мать уже отвезла нашим русским солдатам свыше пятисот тонн подарков. На деньги, что собирают добрые люди, в основном малообеспеченные прихожане московских православных храмов, ту самую евангельскую “лепту вдовы”, Любовь Васильевна закупает у производителей тельняшки, носки, подшлемники, печенье, сушки, гитары, перчатки и зубные щетки, пасту и мыло, писчую бумагу, конфеты и “командирские часы”. Все это сортирует, раскладывает по пакетам и коробкам, потом отвозит и раздает солдатам, добирается на самые дальние заставы, поднимается в горы и спускается в окопы. В последнюю поездку она побывала на заставе, куда можно попасть только вертолетом. Шестнадцать перекатов бурной горной речки преодолела она в армейском КамАЗе, по самые окна в воде. Как же были рады мальчишки, к которым никогда никто не приезжал! В Чечне Любовь Васильевну знают все, солдаты зовут Жениной мамой. При упоминании о ней солдатские и офицерские лица светлеют — это я видела сама. Многие просят передать ей приветы и благодарность. Эта маленькая, хрупкая, не очень здоровая, так много пережившая женщина совершенно бескорыстно, не напоказ делает большое, великое, мужское дело — соединяет народ и армию, согревает сердца солдат, поднимает воинский дух и видит в этом смысл своей жизни.